Мадемуазель травница
Шрифт:
Метатели уже разобрали ножи и готовились. Наш Жиро даже успел покрасоваться перед той женщиной в свободном платье. Встал боком, подмигнул… Ему оставалось только подкрутить ус, и женщина была бы его. Но усов Жиро опрометчиво не носил.
Пока мужчины метали ножи, мы с Жаном, не сговариваясь, пошли по кругу.
Люди болтали обо всем: о цене на хорошую сталь, о выпивке, о женщинах, и неожиданно, об охромевшей овце. Отчего-то она интересовала многих людей.
Когда настала очередь Жиро, мы остановились и принялись кричать. Брюн, не иначе
Следом записывались борцы. Набралось сразу пятнадцать человек. К очереди устремился даже Дюбоис.
Я пропустила друида, подождала, пока его отметят, и шмыгнула к бугаю с бумажкой. В начале вечера, кажется, он считался обычным вышибалой.
Мы пошушукались, мужчина кивнул, а потом как свистнет! Уши заложило, и, кажется, задергался глаз.
— Мадемуазель Морель. — Громила поднял мою руку, будто я уже успела победить. — Обещала поставить каждому, кто сможет побороть ее на руках, три кружки вина!
Люди заголосили, в основном, от удивления. Послышались даже какие-то крики о полоумной девчонке, но громила свистнул второй раз.
— У мадемуазель в крови сила полуоборотня.
Эх, зря он опустил четверть четверти, это бы еще больше воодушевило людей.
Но народ все равно радостно заголосил. Ни разу еще на моей памяти никто не остался равнодушным к подобному предложению. Такое развлечение, еще бы! Полуоборотень — это же человек, а не зверь, и, значит, его можно одолеть. Тем более выгодно бороться, если это девушка. Победил — получил выпивку, не победил — сказал: «поддался».
Я и сама любила это дело. Просыпался какой-то звериный азарт, и будто прибавлялось силы. К тому же и руки надо разминать. Не все же корзинкой размахивать.
Раньше я иногда сама устраивала состязания на базарах. Народ собирался, болтал, соревновался, узнавал кто я, да что. Потом они же приходили в лавку моей наставницы посмотреть на меня, ну и травок взять. Мадам Тома не одобряла такой подход, ну а я не раз приводила к нам новых покупателей. Только однажды меня чуть не поймали и не побили, но с тех пор я стала умнее. Знаю, когда надо уходить и кому проигрывать.
На меня накатило какое-то веселье, и я с сумасшедшей улыбкой обвела взглядом зал. Ни Жан, ни Жиро моей радости не разделяли. Сейчас они стали похожи друг на друга. Оба хмурые, со сложенными на груди руками и удивленно-злыми взглядами.
— Ну и зачем? — спросил друид, как только я остановилась рядом с ними. — У вас трупы под дверью находят, а вы всем рассказываете о крови полуобортня. Люди в этом быстро найдут связь: взыграла кровь, и вы укокошили ребят да закопали.
— А мне кажется, не найдут, — из упрямства возразила я. — Скорее тот, кто подкладывает тела, испугается и либо перестанет таскать ко мне трупы, либо ошибется и выдаст себя.
Друид посмотрел на меня, как на неразумное дитя, но промолчал. Не хотелось признавать, но, наверное, он был прав. Только сейчас поздно об
— Жиро, а ты что молчишь? — Дюбоис с прищуром посмотрел на друга.
— Думаю, что надо поставить на Ан-Мари, — сказал тот, теряя свой грозный и задумчивый вид.
Вот кто точно умел веселиться.
Первым ко мне подошел пьяный месье. Друид сделал попытку преградить ему дорогу, но я вовремя шагнула вперед. Жан явно не знал, что сначала всегда идут не самые смелые, а самые пьяные. Своего рода проверка, как все пройдет и будет ли девушка возмущаться или, того хуже, плакать.
Мы с месье уселись за небольшой столик и без разговоров поставили локти. Я уложила его руку без усилий. Мужчина только ахнул, но поднялся без разговоров и пошел попытать удачи в главной игре. Чуть покачиваясь и посмеиваясь над собой.
А дальше потянулись новые лица.
«Ух!», «ах!», «ты мне ногу сломала! А, нет, я же рукой боролся…»
После очередного пьяницы ко мне, наконец, подсел настоящий соперник. С виду так добродушный дядюшка. Лысоватый, с наметившимся брюшком и понимающей улыбкой. Но руки работящего человека сразу видно. Предплечья крепкие с натянутыми жилами. Он одной рукой наверняка поднимает мешок пшеницы.
— Значит, у вас, мадемуазель, в дедах полуоборотни?
— Если точнее, пра-пра-пра-пра и еще два раз пра- дедах.
— И не боитесь с мужиками-то силой мериться?
— Меня обычно жалеют и поддаются, — улыбнулась я.
Он усмехнулся и наконец-то сел за стол. Рука у него оказалась крепкой и мозолистой. И я не ошиблась в силе. Не смогла уложить его на костяшки с первого рывка. Но приятно было видеть, что и ему не так уж просто. Ноздри раздулись, он схватился другой ладонью за край стола и вывернул плечо. Но держался.
Я чувствовала, что могу его уложить, но дала мужчине вволю попотеть и только затем прижала его руку к столешнице.
— Сильна. — Он вытер лоб — Я поначалу думал у тебя там какие-нибудь бусинки заговоренные или колечки. Но нет, всё сама, надо же.
Мне оставалось только улыбнуться. Суеверия ходили разные. И почему-то самым древним были эти заговоренные украшения. Слышала, как ведьмы вешали проклятия на кольца, а наставница как-то такое даже получила. Еле спасли. Но, чтобы сила увеличивалась от кольца, этого быть не могло.
— Ну, здравствуй. — Ко мне подсел широкоплечий парень, смурной и неприятный — к слову, из той первой шайки в хорошей одежде и с мечами, но с вялыми руками. — Говорят, силы в тебе немерено.
— Ну…
— А вот и увидим!
Он сцапал мою руку, и сам поставил на локоть. Я и удивиться не успела, как он начал клонить ее к столу.
Так не пойдет.
Я сцепила пальцы и сдавила его жесткую ладонь. Смотрела при этом точно в глаза, хотела видеть удивление и мою победу.
Жилы на его руках вздулись. Он громко выдохнул, напрягаясь сильнее. Мне тоже пришлось нелегко, парень оказался отнюдь не слабаком.