Маэстро, ваш выход!
Шрифт:
Поправив указательным пальцем правой руки, чуть сползшие с переносицы очки, Мировой спросил:
– Так я слушаю вас, молодой человек. Чему обязан?
Деликатно покашляв в кулак, Туманов сказал:
– Видите ли, у меня имеется скрипка… – он показал футляр, на который Мировой и так время от времени поглядывал. И видя нерешительность молодого человека, понял, чего тот хочет.
– Которую вы хотите продать? Так?
Федор улыбнулся.
– Так.
– Ну раз так, тогда прошу, – Мировой гостеприимно распахнул перед Федором дверь. –
Федор вошел в прихожую, мельком, незаметно от хозяина осмотрелся. Квартира, скорее всего, была четырех комнатной, и Туманов не отказался бы, осмотреть все комнаты. Но пока осмотреть удавалось только коридор и одну из комнат, в которую его и пригласил хозяин.
– Давайте, посмотрим вашу скрипочку, – предложил Мировой, сев за стол.
Оставив чехол в прихожей, Федор вынул из него скрипку со смычком и вошел в комнату. Мировой сидел в кресле за столом и терпеливо ждал, пока Туманов выложит перед ним свой реликтовый экземпляр. И когда скрипка оказалась у него на столе, он опять поправил пальцем сползшие очки и жестом руки указал Федору на стул. Но прежде чем приступить к осмотру скрипки, почему-то принялся внимательно рассматривать ее хозяина.
Федор так и не понял, какое впечатление произвел он на хозяина. Строить из себя этакого Ваньку дурака с лыбой до ушей, было в высшей степени не корректно. Сам Мировой ему теперь представлялся уже не преподавателем музыки, а скорее профессором консерватории. По крайней мере, прежде чем притронуться к скрипке, он довольно придирчиво отнесся к ее хозяину.
– Скажите, молодой человек, кто вам посоветовал ко мне обратиться?
Федор решил признаться. Ссылаться на кого-то, было бессмысленно. Возможно, Мировой многим раздает номера своего телефона, и даже визитки. А тут можно было сослаться на конкретное лицо. Продавщица. Девушка из комиссионного магазина, где продаются музыкальные инструменты.
– Ах, вот как. Да, действительно. Я частенько захожу туда. Пару дней назад я был там и оставил свой телефон, на случай, если у них будет что-то стоящее, – признался Мировой.
Федор улыбнулся.
– Можете считать, что вам повезло, – кивнул он на принесенную с собой скрипку. Впрочем, его юмор, с каким была сказана эта фраза, не произвел на Мирового желаемого впечатления. Лицо того почему-то было мрачным.
– Сейчас, посмотрим, – сказал он и к большому удивлению Туманова, снял очки, отложил их в сторону.
Майор вгляделся в глаза Мировому. Странно как-то было видеть человека, который носит очки и вдруг там, где, казалось бы, они ему необходимы, он их снимает. Как такое возможно? Спросить бы об этом у самого Мирового. Интересно, что бы он ответил. Но сам майор понял одно, очки были всего лишь маскировкой. Федор готов был биться об заклад, что зрение у Мирового вполне нормальное. Потому очки и сползали с переносицы, что он никогда их не носил. Скорее всего, очки принадлежали кому-то другому. Но если это так, тогда зачем было Мировому маскироваться под слабо зрячего
– Вы только послушайте, какой у нее звук, – стал Туманов нахваливать скрипку. – Несомненно, это творение великих мастеров. Мне она досталась в наследство. – Федор протянул Мировому смычок. Хотелось взглянуть на руки. Сейчас особенно майора интересовала левая рука Мирового. Судя по материалам дела, Маэстро получил при попытке ограбления от милиционера вневедомственной охраны несколько пуль. Две из них попали ему в грудь. Одна в живот. А четвертая поранила кисть левой руки, повредив два пальца, мизинец и безымянный. И майору не терпелось взглянуть на них.
Все время, пока они разговаривали, Мировой, как нарочно, держал левую руку так, что Федору не удавалось глянуть на его пальцы. Но теперь, когда смычок оказался у него в правой руке, левой рукой он взял скрипку, положив ее на плечо, попытался зажать искореженными пальцами струны, и не смог.
Федор почувствовал, как от волнения ему не хватает дыхания. Неужели перед ним был тот самый Маэстро? Чтобы окончательно убедиться в этом, необходимо было глянуть Мировому на грудь и живот. Если Маэстро удалось поменять лицо, то вряд ли он сумел избавиться от метин, оставленных пулями на его теле. От прошлого нельзя избавиться.
Заметив, что Федор слишком увлеченно рассматривает его пальцы, Мировой вдруг отложил скрипку, смычок и, глядя Туманову в глаза, сказал:
– Твоя скрипка, дерьмо. Хоть и старинная. – Он следил, ожидая от Туманова самой непредсказуемой реакции.
И она последовала. Чуть улыбнувшись, майор сказал спокойно:
– Вообще-то я пришел сюда совсем по другому поводу.
В холодных глазах Маэстро отразилось наигранное удивление.
– Да?
Туманов кивнул. А Маэстро не теряя выдержки, спросил:
– И что это за повод? Позвольте вас спросить.
– Я пришел передать вам привет от Розовского, – сказал Федор, заметив в глубине стальных глаз Маэстро едва видимый испуг. Чтобы не показать его Туманову, на какой-то миг его взгляд переметнулся на скрипку. Но уже в следующую минуту, он расхохотался, проговорив весело:
– Знаешь, я бы мог сказать, что не знаю никакого Розовского, и никогда не был с ним знаком. Но, не скажу. Раз ты здесь, да к тому же устроил весь этот маскарад со скрипкой, значит, у тебя есть веские основания.
– Есть, – сказал Туманов, внимательно следя за руками Маэстро, чтобы тот не сунул их в ящик стола и не вытащил оттуда пистолет. А это могло произойти в любую минуту. Тут же Федор пожалел, что, уходя, и не ожидая, что события разовьются столь неожиданно, не прихватил свой «Макаров».
– Значит, ты знаешь, кто я? – печально глянув на Федора, спросил Маэстро.
Федор хмыкнул, как бы давая этим понять, что для него подобное узнать, нет ничего проще.
– Каренин Алексей Витальевич. Кличка – Маэстро, – сказал Туманов и заметил в глазах Маэстро еще большую печаль.