Маэстро Воробышек
Шрифт:
Его специальностью были прыжки. И вот сейчас возле прыжковой ямы он обучал двух сельских школьников прыжкам в высоту.
— Ребята, слушайте меня внимательно, — говорил он, не спеша прохаживаясь перед стоящими рядышком двумя пятиклассниками. — Чтобы уметь прыгать, надо развивать прыгучесть. — Ему, видимо, нравилось это научное слово, и он с явным удовольствием снова его повторил. — Прыгучесть, понятно? А для этого надо делать вот что. Вы становитесь в этот круг. — Он ногой начертил на
Все проделали это упражнение несколько раз, потом прыгали с разбега, только после этого Саша разрешил им прыгать через планку. А потом он обнаружил, что дозволенные ему «полчасика» прошли с коэффициентом 2. И умчался на кухню.
Весело было возле бревна. Руководил занятиями Генка. Колхозные ребята легко и ловко, не теряя равновесия, проходили по бревну, зато Севка все время падал, смешно жестикулируя руками, словно стараясь зацепиться ими за воздух. Зрители дружно смеялись. Но потом он крикнул: «Эх, была не была!» — и прошелся по бревну на руках с ловкостью циркового акробата. А когда удивление и восторги утихли, пояснил:
— Да это я нарочно падал, чтобы вам весело было!
Возле мачты на скамейке сидели Леонид Васильевич и Евдокия Петровна. Они уже поговорили о колхозных делах, потом Евдокия Петровна рассказала, как во время войны она председательствовала в колхозе. Леонид Васильевич вспомнил, как работал в тылу на одном из уральских заводов…
К ним подбежала Лена.
— Леонид Васильевич, простите, я к вам. Вы знаете, Леонид Васильевич, что такое один плюс два.
— Знаю, это — три.
— Не смейтесь, Леонид Васильевич.
— Хорошо, не буду смеяться. Если один физкультурник привлечет к спорту еще двух человек, тогда.
— Вот-вот, тогда уже будет три спортсмена! Я и решила, Леонид Васильевич… Дуся — многосторонняя спортсменка.
— Она и музыкантша у нас, — похвалилась пожилая колхозница.
— И музыкантша, — подтвердила Лена. — Вы видели, Леонид Васильевич, как она точно попадает в кольцо! Она очень хорошо видит площадку, находит каждую лазейку в нашей обороне. И в сетку она бросает с дальних расстояний. А как гребет! Вы бы посмотрели.
— Что же она лучше делает — играет в оркестре, гребет или мячи забрасывает? — пошутил Леонид Васильевич.
— Я и сама не знаю. Мы с ней хотим взять шефство над новичками.
— Хорошее дело, — похвалил Леонид Васильевич. — Надо обсудить это на совете и другим ребятам последовать вашему примеру.
— Вот здорово было бы. У меня есть еще одна кандидатура… — Лена замялась. — Он сейчас совсем не занимается спортом. А его можно втянуть.
— Кого это — его?
— Доктор. Я с ним
— Давай, уламывай и его, — охотно разрешил Леонид Васильевич.
А доктор вместе с Анютой дежурил и в это время на танцевальной площадке, где был организован летучий медпункт. Больных не было, происшествий тоже, и оба дежурных мирно беседовали.
— Ой, Анюта! Я вся сгорела! — послышался неподалеку крик, и на площадку выбежала Женя.
Доктор вскочил и спросил встревоженно:
— Ожог? Где?
— Нет, ожога еще нет, но безусловно будет, — рассмеялась Женя. — У них ведь какая-то невозможная плита! Немыслимая плита! Пока спечешь что, сгоришь дотла возле нее… Посмотри, Анька, на кого я похожа.
Действительно, щеки Жени были какого-то ярко-красного цвета, и по ним от глаз к ушам шли какие-то фиолетовые прожилки. Воспаленные веки припухли, весь лоб в саже, на волосах пепел.
— Все что-то делают, — сказал расстроенно доктор, — а я сижу как неприкаянный. Пожалуй, я пойду.
После того как доктор скрылся за поворотом, Женя начала подробно рассказывать, сколько муки, сахара, масла, яиц и всего прочего положила она в пирог. Анюта высказала сомнение, не мало ли яиц, Женя стала доказывать, что их вполне достаточно, даже больше чем надо… Но не договорила и в испуге схватилась за голову.
— Боже мой! Куда я денусь? В таком виде!.. — вдруг закричала она и спряталась за спину подруги.
Прямо на них шел Николай.
— Гуляете? — спросил он гостеприимно. — А я смотрю, можно здесь дополнительную площадку для волейбола сделать? А то желающих много.
Но тут он заметил Женю.
— А ты откуда такая? Как из ада вырвалась.
— Ой, не смотри на меня, — заволновалась девушка.
— А почему и не посмотреть? Тем более перед отъездом, — шутя сказал Николай.
— Далеко это ты собираешься ехать? — полюбопытствовала Женя.
— Очень. А тебя это интересует? Может, со мной поедешь?
— Никуда я не поеду! Мне и здесь хорошо. Да не смотри на меня, прошу тебя! Я такая замарашка. Это все из-за пирога!
— Ладно, не буду. А еду я завтра в Москву, за мячами. Да что же вы здесь стоите, — спохватился Николай. — Идите к ребятам, там весело, — сказал он, махнув на прощанье девушкам рукой.
— Проклятый пирог! — воскликнула с досадой Женя. — Ну, почему, почему, Анечка, мне так не везет? Почему он всегда видит меня такой. А вот стоит надеть хорошее платье, и даже не встретишь его нигде. — Голос девушки дрогнул, в нем послышались нотки горькой обиды на слишком несправедливую судьбу. — И вообще, Анька, линия моих рук какая-то дурацкая, — закончила она жалобно.