Мафиози из гарема
Шрифт:
Иван встрепенулся, словно гончая, почуявшая добычу. Повинуясь внезапному порыву, он протиснулся сквозь толпу и остановился у прилавка, стараясь придать лицу непринужденное выражение:
– Видно, хороший у тебя товар, уважаемый, – вон сколько народу собралось. О, капустка белокочанная, морковочка нантская, свеколка позднеспелая… То, что нужно.
Пышнобородый господин замер на полувсхлипе.
– Так-так, – продолжал бормотать Иван, ни к кому конкретно не обращаясь. – Сейчас возьму капусты, нашинкую ее меленько, добавлю морковочки, посолю – и подгнет. А как даст она сок… – Иван напрягся, пытаясь припомнить, как его бабушка квасила на зиму капусту. – Витаминчики так и
Неожиданно мэтр почувствовал, что кто-то тянет его за полу халата.
– О мудрый бухарец! Сам Аллах направил тебя сюда, дабы спасти мою шею от топора. – Пышнобородый господин заискивающе заглядывал Ивану в глаза. – Что это ты шепчешь, о сельдерей моего сердца?
– Пытаюсь припомнить один старинный рецепт, – небрежно обронил Птенчиков и принялся с таинственным видом обнюхивать пучок какой-то травы.
– Ты сведущ в тайнах кулинарии?
– Разве главный повар эмира Бухарского может быть не сведущ в подобных делах? – заявил мэтр по неразрешимым вопросам, холодея от собственной наглости. Правду сказать, процесс приготовления пищи всегда вызывал в нем приступы священного ужаса.
– Ты служишь при дворе светлейшего эмира? – уточнил собеседник, с недоверием косясь на невзрачный наряд «главного повара».
– Не суди о человеке по одежке, – сурово изрек Иван. – Знай: я богат и уважаем. Но сейчас нахожусь в отпуске и путешествую с сестрой инкогнито.
Господин в покосившейся чалме оглянулся на скромно стоящую позади них Варвару. Видимо, ее нарядное феридже с изящными кистями по краю капюшона вызвало в нем больше доверия, чем замызганный халат Ивана, и он снова заискивающе улыбнулся:
– А что это за рецепт, о котором ты упомянул, о румяная корочка моей надежды?
– Старинный семейный рецепт. Достался мне по наследству от бабушки… в смысле, от дедушки, а я на старости лет передам его своим сыновьям и внукам. – Иван подхватил пару кочанов капусты, швырнул на прилавок горсть медяков и сделал вид, будто собирается уходить.
Тут господин в чалме отбросил всяческие сомнения и кинулся ему в ноги, тоскливо подвывая и пытаясь облобызать грязный халат:
– О услада моей селезенки! Ты видишь перед собой ашджи-баши, главного повара сиятельного султана. Две луны прошло с той поры, как я сменил блаженство сна на муки бессонницы. Наш юный повелитель, да продлит Аллах его дни, а тем паче – ночи, неожиданно впал в тоску и велел подданным непременно его удивить. Придворные поэты превзошли самих себя, пересказав свои творения задом наперед, придворные танцовщицы разучили в казармах янычар жаркий танец «гопак», жены и наложницы… ну, тут уж я не в курсе. Разумеется, как главный повар кухонь султана я поклялся потешить сиятельного господина неведомым доселе кушаньем. Но этот негодяй, – главный повар метнул испепеляющий взгляд в сторону торговца, который успел подобрать из лужи рассыпанную морковь и теперь прилаживал ее на солнышке для просушки, – этот обезьяноподобный отпрыск пьяного верблюда задумал обмануть меня, и шайтан украсил это дело в его мыслях. Пообещав привезти заморских деликатесов, он накупил на мои деньги обычных овощей. Только врожденная доброта мешает мне разбить на мелкие кусочки ту гнилую тыкву, которую он считает своей головой!
– Достаточно со злодея и злодеяний его, – примирительно изрек Иван, изображая очередную попытку уйти.
– Велик Аллах над нами и всемилостив, и твое появление – еще одно тому свидетельство, – снова повис на нем дворцовый повар и без обиняков рубанул: – Продай мне рецепт своего дедушки.
– Всего золота султанской казны не достанет, чтобы выкупить этот рецепт, –
Повар застонал и артистично забился в конвульсиях, грозя оставить Ивана вовсе без халата, а в голове мэтра зазвучал взволнованный голос Варвары:
«Иван Иванович, нельзя упускать такого человека! Может быть, это наш шанс попасть во дворец!»
Птенчиков снисходительно подмигнул своей ученице и наклонился к повару, отечески похлопывая его по чалме:
– Беда у тебя под ногами, но я не привык оставлять собратьев по профессии в таком положении. Рецепт не продам, но могу приготовить это замечательное блюдо прямо на султанской кухне.
– Но тебя туда не пропустят! – в отчаянии заломил руки повар.
– Что ж, как знаешь. Пойдем, сестра…
– Нет-нет, постой. Я… я что-нибудь придумаю.
Повар поднялся с колен и грозно обернулся к торговцу овощами:
– За твоим долгом пришлю завтра. А это я забираю. – Он проворно сунул руку ему за пояс и извлек тугой кошелек с медяками – выручку от бойкой торговли в первый день Ураза-байрама.
– Возьми, премудрый бухарец, не думаю, что ты должен платить этому проходимцу за овощи, купленные на мои деньги. – Он попытался всучить экспроприированный кошель Птенчикову.
– Не бери в голову, уважаемый, потом сочтемся, – беспечно отмахнулся пребывающий в отличном расположении духа Иван. Повар прерывисто вздохнул, прикидывая, сколько таких кошельков понадобится «потом», и повел своего спасителя к выходу с рынка.
«Иван Иванович, это гениально, потрясающе, невероятно! Скоро мы будем во дворце!» – Варин голос так бурно ликовал у Ивана в голове, что ему начало казаться, будто их слышит весь базар.
«Не мы, а я, – осадил ученицу Иван. – Сейчас мы завернем на постоялый двор, и ты останешься ждать меня там».
«Но…»
«Никаких „но“!»
Однако их планам не суждено было сбыться. На выходе с рынка дорогу преградили четверо балтаджилеров с алебардами наперевес:
– Ты – Алишер, главный повар сиятельного султана?
– Да, – проблеял почтенный ашджи-баши, на глазах съеживаясь и покрываясь бурыми пятнами.
– Срок уплаты твоего долга прошел час назад. Посидишь в зиндане, авось образумишься. – Алебардщики ухватили повара за шкирку, как котенка, и поволокли за собой. Бедняга вырывался, умоляя дать сутки отсрочки, но конвоиры оставались глухи к его мольбам.
Иван с Варварой в недоумении наблюдали за этой сценой, не решаясь ввязываться в разборки с вооруженными до зубов алебардщиками, которые, судя по всему, были убеждены в собственной правоте.
– Сообщите моей жене! – донесся до них голос несчастного повара. – Я живу за мечетью Рустем-паши. Дом с зеленой…
Договорить ему помешал короткий удар под дых. Почтенный ашджи-баши как-то странно обмяк и замолчал.
Человек в костюме художника с аппетитом перекусил в одной из многочисленных харчевен, а затем переместился в уют чайханы. Ему предстояло важное дело, однако он не торопился: через расположенное близ центральной площади заведение с завидной непрерывностью перетекал взбудораженный праздником людской поток, и, не расставаясь с пузатым чайником, человек узнавал обо всем, что происходит вокруг. Так, ему стало известно, что после обстоятельной молитвы сиятельный султан Абдул-Надул Великолепный передохнул в специально отведенных для этой цели покоях при мечети, а затем отправился почтить могилы предков. Прикинув, что это богоугодное дело так же потребует немалого количества времени и праздничная трапеза во дворце начнется далеко за полдень, человек в костюме художника переместился на мягкие ковры у задней стены и хорошенько вздремнул.