Маг и его кошка. Изнанка гордыни
Шрифт:
Я налегаю на тяжелую створку, и она поддается. Сначала неохотно, а потом резко. По инерции вбегаю внутрь и лишь потом оглядываюсь.
О боги! Помогите, спасите и направьте!
Помещение изнутри озарено сотней свечей, язычки пламени колышутся, шевелятся тени. Святилище тонет в душном и тревожном запахе трав, воздух так густ, что можно черпать ложкой. Прямо передо мной, по центру храма, невесть откуда взявшийся алтарь. Вокруг него пятеро неизвестных в лиловых балахонах, лица скрыты капюшонами, но не
Я смотрю только на своего безумного брата.
Он лежит на жертвеннике, как гусь на праздничном блюде, ожидая своей очереди отправиться в печь. Волосатый, костлявый, руки и ноги растянуты веревками в разные стороны, даже издалека можно пересчитать все ребра.
Под сводом храма гремит а капелла рассветного гимна. Узнаю мелодию, но слова – полнейшая тарабарщина. Сотни мыслей проносятся в голове за секунду. Что происходит? Что они делают? Зачем? Риккардо…
Вдруг подмечаю, что Риккардо полностью обнажен, и невольно краснею. Нашла из-за чего переживать! Как будто это сейчас самое важное!
А незнакомцы в балахонах обрывают гимн, чтобы обернуться ко мне. Бесконечно долгая немая сцена.
Надо что-то сделать.
Что именно?
Пронзительный женский крик «Взять ее!» прерывает тягостное ожидание. Он как сигнал «Беги!».
И я бегу.
Я бегу, бегу обратно по склону холма, туда, где оставила лошадь. Оступаюсь впотьмах, падаю, кувырком лечу вниз, прикрывая руками голову, больно ударяюсь о камни.
Мучительный спуск прекращается у подножия. Пытаюсь подняться, цепляясь за стебли дудника. Как в ночном кошмаре – отчего-то движения так медлительны, так неспешны, пальцы соскальзывают с мокрой от росы травы, ноги подламываются, и никак не встать.
Выпрямляюсь. Тело непослушное, словно чужое. Не бегу – ковыляю, еле-еле, мухой в киселе.
Дрожат колени, мороз в животе.
Они налетают, когда до лошади остается всего пара футов. Первый хватает, сбивает с ног, наваливается сверху всем весом. Надо вырваться, надо сбежать, предупредить отца…
Почти получается вывернуться, когда на подмогу врагу приходит второй преследователь. Что я могу сделать против двоих мужчин? Они скручивают мне руки за спиной, пока я бессмысленно дергаюсь, выкрикивая глупые угрозы:
– Немедленно отпустите меня! Вы не знаете, кто я! Мой отец вас повесит!
Чья-то рука вцепляется в волосы:
– Вставай, шлюха.
Снова путь наверх, обратно в оскверненный храм. Не сон ли это? Как может твориться такое в часе езды от Кастелло ди Нава, в сердце владений моего отца? В храме, где мы с Лоренцо справили брачный обряд, призвав в свидетели небеса и землю, огонь и воды…
Порождения ночного бреда затаскивают меня внутрь, чтобы швырнуть на колени у алтаря. Перед глазами подрагивает впалый, покрытый синяками живот Риккардо. Отвожу взгляд.
Двое
Потому что узнаю голоса.
– О, Хозяйка! Откуда она здесь? – первый испуган и ошарашен, он даже слегка заикается.
– Потаскуха следила за тобой!
Резкое «Не называй ее так!» над головой и чуть позже полное отчаяния «Что же делать?!».
– Да ясно, что…
Нет. Это не может быть правдой! Я не хочу, чтобы это было правдой!
Вздергиваю голову. Взгляд мечется с одного лица на другое. Я знаю их. Знаю всех этих людей!
– Ри… Риккардо?! – от растерянности я называю брата тем именем, под которым знала многие годы. – Это ты?!
Он отшатывается.
– Я не могу, – беспомощно произносит Джованни-Риккардо. – Она моя сестра.
– Она следила за тобой! Она нас выдаст.
– Альберто… – шепчу я. – Уго? Орландо? Это правда вы?
Друзья брата виновато отводят глаза, а Риччи смотрит безумным голодным взглядом, от которого становится страшно.
– Сама пришла. Это воля Хозяйки.
Порываюсь встать, но руки на плечах тяжело вдавливают в пол. Саднит ушибленное колено.
– Так нельзя… – возражает мой заступник. Возражает нерешительно. Словно сам себе не верит.
– Уго прав. – Отчего-то я совсем не удивляюсь, когда пятый изувер откидывает капюшон, чтобы показать миру ящероподобный лик Изабеллы Вимано. – Мы говорили сегодня про нее, и вот она здесь. Одна. Это воля Хозяйки.
Мысли путаются в голове, с трудом понимаю, что происходит. Все слишком подлинно для кошмара и слишком дико для реальности. Пытаюсь поймать взгляд брата. Тот качает головой и отворачивается.
– Она нас видела, – голос Альберто полон смущения.
– Следила, гадина, – добавляет Орландо. В его глазах страх.
Они боятся меня – связанную и беспомощную. Наверное, не зря. Я достаточно слышала от Элвина про культ Черной, чтобы понять, зачем они здесь и что собирались сделать с Риккардо.
Поэтому я боюсь их не меньше.
– Я никому не ска… – Хлесткий удар по губам заталкивает назад несказанную речь.
– Молчи, – велит сеньора Вимано. И добавляет, обращаясь к сыну: – Ты знаешь правила, Джанни.
– Это же Фран. Моя сестра, – с упрямой безнадежностью твердит Джованни.
И без того уродливое лицо женщины искажает гримаса ярости:
– «Сестра»? Это дочка Камиллы. Такая же высокомерная стерва. Ты всегда будешь для нее бастардом и грязью.
– Нет. Я не… – Острый нос ее туфли с размаху врезается в живот, заставляя замолчать. Больно! Под потолком исходит криком Венто, но что может сделать птица?
– Все равно, – говорит Джованни. – Она никому не скажет. Ты ведь будешь молчать, Фран? Правда?