Маг и его кошка
Шрифт:
Девушка аккуратно высвободилась. Я не стал препятствовать.
– Вы воевали, лорд Элвин?
– Было дело. Но не обнаружил особого таланта к этому занятию.
Мы прошли к началу склона сквозь заросли дрока. Франческа опустилась на землю, расправив юбки. Мы сидели в молчании, только гудение пчел нарушало тишину.
– Вы были правы. Здесь красиво. И удивительно спокойно. Почему я раньше не замечала?
– Некоторые вещи приходят в одиночестве. Одиночество – большое благо, Франческа, хоть люди часто этого и
Девушка засмеялась.
– Вы говорите и делаете ужасные вещи. Но мне почему-то нравится вас слушать. Почему?
– О, тому много причин. Вам скучно здесь, в Рино, а я – неплохое развлечение хотя бы потому, что не похожу на ваше окружение. Вы умны, я предоставляю пищу вашему разуму и фантазии. Я не пытаюсь угодить, повторяя то, что вы желаете слышать. На моем фоне легко ощутить себя средоточием добродетели и упиваться осознанием своей моральной чистоты. Но главное – я веду себя так, как вы втайне хотели бы, но никогда не осмелитесь.
– Что?! – она даже вскочила в негодовании. – Вы лжете или бредите!
– Успокойтесь, Франческа. Сядьте. Зачем столько эмоций? Вы же умная девушка – судите сами. Я говорю и делаю только то, что хочу. Не завишу ни от воли отца, ни от глупых правил. И при этом небеса не рухнули на землю, я принят и признан в обществе, мне прощают то, что вряд ли простили бы вам. Я свободен и сам выбираю, как жить. Не этого ли вы добивались, когда пытались бежать с Лоренцо?
Девушка открыла рот, но так ничего и не сказала. На лице ее отражалось глубокое возмущение.
– Да, при этом я эгоистичен и равнодушен к чувствам других людей. Но разве можно сказать, что вы, задумывая тайную свадьбу, заботились о ком-то, кроме себя? Или будете рассказывать сказки про неземную любовь?
– Вы неправы. Я любила Лоренцо.
– Один мой знакомый цинично утверждал, что любовь придумали поэты, чтобы не платить деньги.
– Фу, это отвратительно. Ваш знакомый испорчен еще больше вас.
– Да, это так.
– Разве вы никогда не любили?
– Один раз. И то не уверен, что не путаю это чувство с чем-то иным.
Мне неплохо знакома влюбленность. Очарование, когда выдуманные достоинства женщины затмевают весь свет, смешиваясь с желанием обладать таким сокровищем. Приходит легко и уходит незаметно, оставляя чувство утраты чего-то ценного.
Я далек от того, чтобы путать это с любовью.
– Видимо, она вас отвергла.
– Глупости.
– Почему глупости? Все сходится. Вас отвергли, и вы ожесточились.
– Прекратите этот дешевый фарс. Так бывает только в романах. Ни один нормальный мужчина не станет мерзавцем просто из-за отказа женщины, если уже не был им изначально.
– Тогда почему
– Нет. Она жива и, надеюсь, здорова. Сеньорита, вы же видите – я не хочу это обсуждать. Почему пристаете с расспросами?
Она потупилась:
– А почему вы злитесь, когда я об этом говорю?
Злюсь? Забавно, мне казалось, что я умело скрываю свои чувства. Что же, это по-своему неплохо, что Франческа так проницательна. Мне не хотелось ей врать.
– В следующий раз расскажу сентиментальную, насквозь лживую историю. Надеюсь, она удовлетворит ваше любопытство.
Она надулась и отвернулась, мазнув мне по щеке пушистой прядью. Я любовался тем, как солнце играет золотыми искрами в ее распущенных волосах. Хотелось поцеловать эти сладкие губы, но что-то в поведении девушки говорило – рано. Поспешив, я рисковал все испортить.
– Спросите меня о чем-нибудь другом, – предложил я.
Она тут же повернулась, словно только и ждала этого предложения.
– А сколько вам лет, лорд Элвин?
– На моей родине считают по зимам.
– Так сколько вам зим?
– Точно не помню. Сбился со счета.
Она снова надулась:
– Глупая шутка.
– Вы правы. Тридцать две.
– И вы никогда не были женаты?
– Нет. Боги миловали.
На самом деле я был женат трижды, но так и не понял, что люди в этом находят. Выйдя замуж, прелестные женщины поразительно быстро превращаются в сварливых мегер, считающих себя вправе устраивать сцены ревности и вопрошать, где ты пропадал последнюю неделю.
– Почему вы так говорите? Неужели вам не хочется наследника? Мне казалось, об этом мечтают все мужчины.
– Чтобы наплодить детей, не нужно жениться. Да и потом, для продолжения рода у нас есть Мартин. Будущему маркграфу Эйстерскому сейчас около пятнадцати – вылитый братец в молодости.
«Наследник» – еще одна иллюзия, на поддержание которой Мартин тратит немало сил. Отдаю должное его целеустремленности.
– А у вас есть дети?
– Что за вопросы, сеньорита? Разве вдова Скварчалупи не объяснила вам, что невинной девушке не подобает интересоваться чужими бастардами?
Она одарила меня неожиданно дерзкой улыбкой:
– А я не невинная, сеньор Эйстер.
– Верно. Все время забываю, – согласился я, наклоняясь ближе и заглядывая в ее лукавые серые глаза.
В последний момент Франческа уклонилась от объятий, да так ловко, словно долго тренировалась в этом искусстве, и, смеясь, вскочила. Я не стал преследовать девушку. Просто смотрел снизу вверх на нее – мягкую, соблазнительно-женственную, но недоступную. Солнце скользило по золотистому шелку платья, каштановые кудри разметались по плечам. Представил ее обнаженной на этом платье среди разнотравья, облитую солнечными лучами, и забыл все, что хотел сказать.