Маг и его кошка
Шрифт:
Улыбаюсь. Спор я тогда все-таки выиграла. И Бьянке пришлось во время проповеди в храме вскочить и выкрикнуть похабный стишок, которому меня научил Риккардо. Шуму было…
Как обманчивы детские воспоминания. Мне казалось, подвал больше. И страшнее. Низкий потолок с арочными сводами, неровная кладка стен. В помещении грязно, но оно не выглядит заброшенным. На столе не столько горит, сколько коптит одинокая масляная лампа, брызгая на стены пятнами тусклого, словно грязного света.
Скулеж доносится из-за дубовой двери с решетчатым окном. Их тут три, за второй и третьей – тишина. Три
Вот он – не шкаф, но целая гардеробная комната с семейными скелетами Рино. Свидетельство наследного безумия в моей крови. Наше родовое проклятье.
Ходят слухи, что супруга Джеронимо не была верна мужу. Я надеюсь, что это правда. Спокойнее спать, сознавая, что мой прадед – всего лишь камергер.
Как завороженная, я подхожу ближе к камере, из которой раздается вой и поскуливание, пытаюсь заглянуть в окно. Внутри темно, из закрытого решеткой провала шибает тяжелый запах мочи и экскрементов. Скулеж становится громче.
– Франческа, с вами все в порядке? Отвечайте или я выломаю дверь!
Волосатая ручища мелькает перед глазами. Я не успеваю отпрянуть, пальцы с желтыми обломанными ногтями вцепляются в волосы. Рывок и боль, щеку с размаху впечатывает в решетку.
Я захлебываюсь страхом и криком.
В одно мгновенье оживают все детские кошмары. В темном окне повисает лицо – то ли человек, то ли чудовище. Грязные волосы, борода в колтунах, рот щерится в зверином оскале.
Он снова дергает меня за волосы. У меня закладывает уши от собственного визга. Холод стали на щеке, от едкой вони на глаза наворачиваются слезы. Лишь в паре дюймов рычит, беснуется и брызгает слюной монстр, и решетка уже не кажется надежной защитой.
Я встречаюсь с ним взглядом.
Куда-то исчезает весь воздух.
И холодно. Становится очень холодно.
– Нет!
У него чуть выпуклые глаза цвета стали. Слишком знакомые глаза.
– Нет, – беззвучно, одними губами шепчу я. – Нет! Это неправда!
Проклятие рода Рино, порченая кровь. Наследное безумие – говорят, Джеронимо получил его от своего прадеда. Раз в четыре поколения нам суждено порождать монстров в человеческом обличье…
Моя прабабка была верна своему чудовищному супругу.
Грохот. Дверь слетает с петель. Всего мгновение спустя жуткая тварь, взвизгнув от боли, выпускает меня и отползает в сторону. По камере разносится запах паленых волос и обиженные завывания.
Я с запозданием понимаю, что все закончилось.
И что я почти повисла в объятиях мага, потому что ноги не держат. А губы дрожат, и очень хочется разрыдаться.
– Такое чувство, что я недооценил ваш талант находить неприятности, сеньорита. Он не просто выдающийся. Он – феноменальный.
Я глушу всхлипы, пытаюсь встать. Насмешка в его голосе успокаивает, как и жесткий акцент.
– Я упоминал, что спасение девиц – мое второе любимое развлечение?
Ноги подламываются, но Элвин снова ловит меня. Вой из камеры сверлом вгрызается в уши.
– Ну же, Франческа! Подайте мне реплику, спросите какое первое!
– Всех раздражать?
Его болтовня и впрямь раздражает.
– В яблочко! Кстати, если вы не стоите на ногах, могу взять вас на руки. Будет очень романтично.
– Ну уж нет! – от этого предложения я окончательно прихожу в себя и отталкиваю его.
Элвин выпускает меня из объятий, смеется:
– Вы так визжали, что можно было подумать, будто ваш славный предок воскрес и решил вами пообедать.
– Я испугалась.
– Немудрено.
– Спасибо за помощь.
– Да-да, перейдем к благодарностям. Это моя любимая часть. Вам не кажется, что я заслужил поцелуй?
Как бы его увести? Нельзя допустить, чтобы северянин увидел лица безумца в камере. Элвин Эйстер слишком умен и наблюдателен, чтобы не сделать правильных выводов.
Тех самых, что успела сделать я.
– Хорошо, – соглашаюсь я и вижу по выражению лица мага, что он этого не ожидал. – Но не здесь. Не могу больше находиться в этом жутком месте. Пойдемте.
– Ага, сейчас, – он подходит к решетке, чтобы заглянуть внутрь камеры.
– Пойдемте!
– Минутку, сеньорита.
Скулеж обрывается, теперь пленник хнычет от страха. Я в отчаянии дергаю мага за рукав, пытаясь привлечь внимание. Он отмахивается, делает движение, словно подтягивает безумца к себе ближе на невидимом аркане – тот и правда подходит, смешно перебирая ногами. Элвин просовывает руку сквозь решетку, хватает пленника за нижнюю челюсть цепкими пальцами.
– Ну и кто тут у нас?
Я чуть не плачу.
Поздно.
– Да… – медленно тянет Элвин, рассматривая лицо несчастного. Тот мычит, изо рта капает слюна. Маг выпускает пленника, брезгливо вытирает руку носовым платком. – Вы поэтому хотели увести меня, Франческа?
Прежде, чем я успеваю ответить, с той стороны, где раньше была дверь, а сейчас зияет заполненный тьмой проем, слышится шарканье. Дребезжащий голос произносит:
– Вам не нужно здесь находиться.
Я поворачиваюсь, и мне становится дурно.
Я совсем не склонна к внезапным обморокам или истерикам на пустом месте. Признаться, даже не особо слезлива, радость или гнев удаются мне куда лучше рыданий. И без ложной скромности могу сказать, что не особо пуглива. Я – Франческа Рино, Audaces fortuna juvat [2] – начертано на щите моего рода.
Но когда я оборачиваюсь и вижу женщину в дверном проеме, только присутствие рядом язвительного северянина не дает с визгом забиться под стол.
На первый взгляд она кажется глубокой старухой, но стоит приглядеться – понимаешь: безобразная сетка на лице не морщины, но врожденное уродство или кожная болезнь. Ороговевшие кожные чешуйки роднят ее лицо с мордой ящерицы. Почти безгубый провал рта и маленькие заплывшие глазки лишь усиливают это впечатление.
2
Audaces fortuna juvat (лат.) – Счастье сопутствует смелым.