Маг и кошка
Шрифт:
Капралша увела свой маленький отряд с дороги. Они прошли мимо войска и зашагали в ту сторону, откуда пришли. Мэт не без удивления заметил, что девицы-воины провожали своих подруг завистливыми взорами. Он-то думал, что они рвутся в бой, а теперь у него возникло такое впечатление, что они совсем не против того, чтобы вернуться в Азузу.
Женщин оказалось превеликое множество. Мэт, правду сказать, подумал, что Лихари преувеличивает, хвастается, но теперь понял, что она его не обманула. В каждой шеренге шагало по пять женщин. Насчитав пять сотен шеренг, Мэт считать перестал. Воительницы шли и шли.
Конечно, Мэту было любопытно узнать подробности, поэтому он осторожно обратился к капралше:
— А у вас… принято так гостеприимно встречать гостей-мужчин?
— Угу, — усмехнулась женщина. — Тех из них, у кого хватает храбрости сюда явиться.
Думая о том бесчисленном множестве вооруженных до зубов амазонок, что прошествовали мимо него, Мэт решил, что угодивший в эти края мужчина мог бы почувствовать себя, мягко говоря, в меньшинстве.
— Недурственно было бы познакомиться, раз уж нам предстоит совместный путь. Меня зовут Мэт.
— Меня — Адонитей, — сказала капралша и учтиво склонила голову. — Добро пожаловать в Великую Феминию — на девять дней. Дамы, поприветствуйте нашего гостя!
— Добро пожаловать, странник! — откликнулись рядовые воительницы хором. Мэт обернулся, увидел, что они кланяются, и тоже отвесил поклон. От него не укрылось странное возбуждение во взглядах девиц. Они просто-таки сияли.
— Ты уж прости, если тебе кажется, будто мы ведем себя грубовато, — сказала Адонитей.
— Да нет, я все понимаю, — заверил ее Мэт. — Я же вам помешал — из-за меня вы не сможете поучаствовать в сражении. Мне очень жаль.
Адонитей громко расхохоталась.
— Это верно, нам тоже жаль, что мы не поучаствуем в бою, но в этом нет твоей вины. Виноват перед нами тот путник, что был здесь две ночи назад и оказался настолько глуп, что пренебрег нашим гостеприимством. Не понял своего счастья, скажем так.
— Вот как… Плохой гость, да?
— Очень плохой, — процедила сквозь зубы Адонитей. — Хотя вряд ли мы вправе винить его за то, что он предпочел сохранить верность той женщине, что странствовала вместе с ним, а ее — за то что она спешила продолжить путь.
Мэт мысленно навострил уши.
— Женщина, говоришь? Его мать, наверное?
Рядовые воительницы рассмеялись, а Адонитей улыбнулась и негромко хихикнула.
— Ну, это только если мамаша может быть на пару лет моложе сыночка.
— О? Юная пара, стало быть? Наверное, молодожены? Свадебное путешествие?
— Она сказала, что они держат путь в Мараканду, — ответила Адонитей.
— Значит, по вашим законам, она могла погостить у вас девять дней?
— Она могла бы оставаться здесь столько, сколько пожелает, но она была столь же верна своему спутнику, сколько и он ей, а мужчинам гостить у нас более девяти дней мы не позволяем. — Она искоса глянула на Мэта и намекнула: — До Азузу — день пути, и день пути — до границы.
Мэт намек понял. У него на то, чтобы сполна воспользоваться гостеприимством хозяек, оставалась неделя — если бы, конечно, он решил прогостить здесь так долго. Мысль о том, чтобы поесть и сразу распрощаться, была ему неприятна —
— Насколько я понял, вы даже неделю им погостить не дали?
— В тот же вечер мы проводили их к дороге, ведущей в Мараканду, — сказала Адонитей. — Они могли остаться до утра, но решили тронуться в путь без промедления. Девушка очень спешила в Мараканду.
Естественно, она ужасно спешила, и Мэт уже почти не сомневался в том, что девушка, о которой идет речь, — не кто иная, как Балкис. Итак, она путешествовала в компании с молодым человеком, вот оно что? Объяснение Мэту в голову пришло единственное, и он понадеялся, что прав. Балкис влюбилась в своего ровесника. У Мэта сразу полегчало на сердце — это означало, что ему больше не нужно переживать из-за того интереса, который Балкис питала к его особе. Что же тут еще могло быть, как не любовь, если в противном случае Балкис было бы намного безопаснее вершить ее путь в обличье юной кошечки?
Видимо, этот молодой человек был достоин доверия Балкис, если она избрала его в спутники. А он, если верить тому, что говорила Адонитей, был верен девушке. Мэт мысленно пожелал ему удачи и всех благ.
Но на данное время Мэт решительно выбросил из головы юную парочку. «Переночую, — думал он, — а потом, едва рассветет, улизну и вызову Стегомана». Он был уверен в том, что дракон последует за ним, затаится где-нибудь неподалеку от Азузу и будет ждать. Правда, не исключался и другой вариант: Стегоман, решив, что Мэта взяли в плен, мог напасть на Адонитей и ее подчиненных — но Мэт так не думал. Стегоман был предусмотрителен, а внезапная атака сделала бы его появление намного более устрашающим.
Нет, переживать за дракона не стоило. Мэт решил старательно разыграть роль добропорядочного гостя. Он шагал вперед и гадал, почему же дружок Балкис пренебрег местным гостеприимством.
Это он выяснил, оказавшись в Азузу. Тут-то он понял, что это самое местное гостеприимство носит весьма навязчивый характер.
Адонитей и ее подчиненные привели его в военное поселение, расположенное сразу же за городскими воротами, но прошли мимо казарм, к небольшой круглой постройке.
— Это дом для гостей-мужчин, — объяснила Адонитей. — Не откажешься ли войти?
— О, благодарю, — проговорил Мэт и, переступив порог, оказался в покоях, обставленных с сибаритской роскошью.
Круглая комната занимала почти все пространство в доме, а пол представлял собой гигантскую перину, застланную тончайшей розовой тканью. Ткань оказалась плотной, но проминалась, когда на нее ступали. Мэт нерешительно остановился, испугавшись, как бы покрывало не порвалось. Тут и там дыбились островки подушек. Большей частью — вокруг низкого столика, на котором стоял кальян, заправленный, как подумалось Мэту, не табаком. Но самым удивительным, что Мэт увидел в комнате, оказались двенадцать молодых женщин. Когда он вошел, они стояли на коленях, но тут же грациозно поднялись и направились ему навстречу, приветствуя его глубокими, гулкими голосами.