Маг имперской экспедиции. Том 2
Шрифт:
Оснований остановить меня те ребята так и не нашли, позволяя беспрепятственно покинуть отель.
Задумка на выступление была с моей точки зрения просто гениальной. Меня, как павшего в битве воина, поднимает валькирия верхом на Нагльфаре, корабле, чье основание целиком сделано из когтей мертвых.
Яков был шокирован полетом моей фантазии, а представителю церемониймейстера Борисовых от услышанного подурнело и его пришлось приводить в чувство.
После непродолжительных споров им удалось убедить меня уменьшить свои аппетиты и обойтись обычной шлюпкой, которых в порту
Сам праздник был организован, с моей точки зрения, странно. Все гости прибывали часам к четырем, но сам бал по расписанию начинался намного позднее. Младший брат главы рода Виктора Борисова находился в отъезде вместе с племянниками, а без него начинать торжественные мероприятия не хотели. Во время ожидания публику должны развлекать театральные труппы: балет и опера, к которой приписался я.
Главной загвоздкой оставался лишь вопрос времени. Наше выступление было примерно в четыре часа дня, когда начнут собираться гости. К тому времени нужно было успеть где-нибудь раздобыть любую захудалую лодочку и оттарабанить ее к южной части города. Из-за этих сложностей мою идею хотели забраковать, но мне удалось отбить ее с боем, вызвавшись заняться поиском и доставкой лично.
Удачно выловленный возле театра извозчик на широкой угловатой повозке быстро домчал меня до порта. На мою просьбу немного подождать он отреагировал настороженно. Быть может виной тому был авантюрный тон или хитрая ухмылка.
Удивлению извозчика не было предела, когда пятью минутами спустя увидел десяток нетрезвых матросов, несущих над головой лодку со стоящим на ней в горделивой позе Константином Любомирским. Гогочущие парни не хотели прислушиваться к протестам и поставили свой груз между сиденьями боком. Мне пришлось здорово постараться, чтобы от таких переворотов не упасть плашмя на землю.
Пока шок извозчика не прошел, я скомандовал ему отправляться обратно к театру. Он послушно схватился за поводья.
Матросы поснимали кепки и бескорызки, чтобы поймать брошенную мной рублевую монетку, а потом замахали с радостью на прощание.
Старый поселенец Петр успел рассказать о щедрости какого-то дворянина. Потому те ребята бодро согласились провернуть авантюру. Они толпой забежали на корабль, который должен был отвезти разного рода мусор на один из необитаемых островов и сжечь его там. Под носом у капитана того судна умыкнули старую лодку с солидной дырой в левом борту и отломанными перекладинами для сидения.
У театра шла активная погрузка реквизита на телеги. Девать мою лодку было некуда. Мне пришлось подрядить извозчика на новый заезд, но уже в сторону имения Борисовых.
Во время поездки колеса ужасно трещали на поворотах, заставляя водителя конного такси шепотом сыпать проклятиями. Только из-за того, что я сидел в непосредственной близости от него, в мой адрес ничего не прилетело, но зато дорожным службам, городской администрации, погоде, прохожим мальчишкам и даже давно умершим архитекторам-планировщикам города досталось несладко.
Чаща, южный район города, был заселен преимущественно
Воздух здесь был каким-то более плотным, содержал в себе оттенки химикатов от нескольких ткацких предприятий и нескольких небольших фабрик.
В отличие от стоящих на холме Центра и Покрова этот район шел по нисходящей, из-за чего окраины были заметно ниже остальной городской застройки.
Чем дальше мы ехали, тем менее реалистичной казалась купленная на днях карта, в которой Чаща представлена в заметно урезанном варианте.
Имение Борисовых находилось на небольшом отдалении от городской застройки и было обнесено высоким каменным забором, который с западной и восточной части напоминал небольшую крепостную стену. Выкрашенные в золотистый цвет ворота из стальных прутьев открыли как можно шире, когда увидели наш груз.
Нам долго указывали направление, куда нужно ехать. Сперва мне показалось это странным, но чем дольше слушал, тем сильнее это обнесенное забором пространство напоминало настоящий лес.
По обеим сторонам вымощенной серым камнем дорожки стояли высокие обросшие густой зеленью деревянные изгороди. Напрямик можно было попасть только в особняк, но, как оказалось, нам нужна была непосредственно небольшой домашний театр где-то на заднем дворике.
После десяти минут бесцельных блужданий по лабиринту нам повстречались взлохмаченная горничная и парень в синей лакейской ливрее. Девушка сильно раскраснелась и стремительно скрылась в лабиринте, а слуга с хохотом согласился довести нас до нужного места.
Театр внутри имения был на открытом воздухе, если не считать небольших деревянных навесов над зрительным рядом. Сцена была просторной, на беглый взгляд даже казалась больше той, что довелось мне видеть в городе. Несколько оперных певцов с мечтательной улыбкой шагами мерили пространство от одной кулисы до другой.
Аккуратно вытащив при помощи магии лодку, распрощался с уже ставшим стать мне родным извозчиком. Теплыми чувствами ко мне преисполниться он еще не успел и пообещал всегда бросать лошадей в галоп, едва увидев меня посреди улицы пешком.
Для преобразования разломанного суденышка в полноценный летучий корабль не хватало только помощи плотника, который куда-то исчез. Найти его помогла одна из оперных певиц. Крупная женщина при помощи музыкального слуха смогла вычленить среди разговоров десятков хлопотавших над организацией торжества людей один тонкий пьяный храп, доносившийся из глубины из глубины лабиринта.
Я пинками пригнал с трудом разлепившего глаза лысого мужика в белой полотняной рубахе к объекту работ. Он принял длинный кусок ткани из рук ткачихи-костюмерщицы из театра и налепил его на зеленую вязкую жижу по всем стенкам лодки. Это оказался парус с красиво вышитыми на нем символами воронов и рунического письма. Вышло более-менее ровно и, судя по поморщившейся с болью ткачихе, приклеено намертво.