Маг имперской экспедиции. Том 2
Шрифт:
Зеленый свет стал ярче. Железо входило в тело птицы, как столовая ложка в густую сметану. Голубь начал разбухать, а из боков начинали торчать концы гвоздиков. Кирсновский провернул этот трюк с двумя новыми горстями.
– Я все время хотел спросить, почему именно тебя выгнали к чертям из столицы в такую даль. Но после такого перформанса вопросы отпадают сами собой.
– Заткнись, - сказал сквозь зубы Кирсновский и, отряхиваясь от выступившего на лбу пота, попросил, - помоги взлететь птичке. Его крылья не привыкли к такой нагрузке.
Птица
Я остановил наш полет, приложив все силы на отправку в полет заметно набравшей лишний вес птицы. Она залетела в строй механических зверушек Часовщика. С хлопком взорвавшегося воздушного шарика голубь разлетелся на мельчайшие стальные осколки.
Несколько механических птиц полетели вниз, судорожно махая крыльями. Остальные взмыли высоко вверх в воздух.
– Отличная работа, - закричал я, на ходу разворачивая наш корабль.
Теперь твари хотя бы не преграждают нам путь. Да, они заходят скорее на атаку сверху, но тем самым позволяют мне ломануться напрямик к Часовщику.
– Держись так, как не хватался за материнскую сиську, - взревел я.
Кирсновский с ужасом вернулся к крепким объятиям с сундуком. Для лучшей аэродинамики пригнулся и я.
Со скоростью пущенной с вертолета КА-52 ракеты мы полетели в сторону замершего от удивления Часовщика. Ветер свистел в ушах, а дыхание от перегрузки сперло, но замедляться я даже не думал. Крепче перехватывая рукоять пистолета, уставился прямо на грудь, куда стоит целиться в первую очередь.
Земля была все ближе. Свист наполнился стуками стального лома об черепушки механических псов. Кирсновский загудел ужасающими для моих ушей проклятиями на основе терминов из магических наук. Ладно бы ругался обычным русским матом, но вот эти все «Эфирные живы» и прочие гадости заставили меня ужаснуться.
«Стреляйте тогда, когда увидеть белки их глаз!» - Крикнул чопорный английский джентльмен в моей голове. Он говорил это с такой уверенностью, что я решил последовать его совету.
Часовщик почуял неладное. Он поднял серебристый барьер перед собой. Идиот!
Пересиливая ударивший в грудь сильный ветер, я сделал выстрел не особо целясь. То ли мимо, то ли магия блокировала, то ли прошло слишком мало времени и эффекта пока не было. Но барьер пропал, а этот парень стоял как ни в чем не бывало.
– Прочь с судна, - крикнул я, силой отрывая Кирсновского с сундука.
Остановиться я уже не мог. Слишком высока была скорость. Мы все равно бы упали на землю, но так хотя бы риск получить здоровым куском дерева со всяким хламом меньше.
Как там дядька учил меня прыгать с парашюта? Все смеялись, когда я задорно скакал с лавки в песочницу, не понимая, как это может пригодиться в следующей жизни.
Я прыгнул. Покатился кубарем по земле, перемазался с ног до головы в грязи, но выжил. Поднимаясь на трясущихся ногах понял,
Часовщик валялся на земле, присыпанный горой разного мелкого хлама. Страшного вида рытвина в земле говорила, что сундук ударился в землю в пяти метрах перед ним. Попади он прямо в этого человека в цилиндре и можно было бы с уверенностью сказать, что для Дмитрия в морге появится много увлекательной работы на утро. А так хоть Часовщик выглядел сломленным, но более-менее живым. Рикошетом задело, наверное.
Я оглянулся. Кроме груд металла и удивленных воинов Кирсновского ничего больше не говорило о предыдущей схватке. Сам химеролог ползал по земле, кряхтел, ругался, но конечностями перебирал бодро. Сломал может быть немного ребер, но это поправимо для уровня медицины Боратовской больницы.
– Живой, дружище? – С улыбкой спросил я, подавая ему ладонь.
В ответ мне раздались ругательства. Светлые волосы парня превратились в бурые от комьев земли. Молочно-белый пиджак стал похожим на камуфляж и идеально сливался с местностью. Если бы он залез в канаве, то стал бы похож на скрывающегося от инопланетного убийцы Железного Арни.
Потрепанный, заплывший от синяков и ссадин, с отбитой плечом и онемевшей рукой Мишутка подковылял к нам. Аккуратно подняв Кирсновского за пиджак, поставил его на ноги.
Не такое уж и ужасное падение, если стоять на ногах даже может. Орел!
Сзади послышалось мягкое сопение. Кто-то беззвучно подошел к нам.
Чуть в стороне переминался человек в похожей на костюм ниндзя наряде. Голова была сокрыта капюшоном и плотно прилегающей до самого носа маской. Телосложение этого человека очень сильно походило на женское, а на макушке виднелись два небольших бугорка.
Я подошел к этому человеку. Ниндзя чуть почаще замахал длинными ресницами. Напряженным он не выглядел, скорее немного озадаченным. Это хорошо, хотя бы за следующее мое действие мне не оттяпают руку.
Не сдерживаемые плотным капюшоном острые ушки задергались, почувствовав свободу. Белоснежное пятно волос показалось мне самым чистым и светлым кусочком, что не был затронут грязью с этого пустыря.
– Ох и любишь ты делать кицунэ, Кирсновский, - я от души засмеялся.
Глава 16
Я напомнил Кирсновскому о том, что мы летали все время вдалеке от источника света. От этих слов его перекосило сильнее, чем от падения на землю. Он уселся около побитой кареты с решительностью досидеть там до самого рассвета. Под светом фонарей вид у него был еще плачевнее, чем я видел до этого.
Создания из металла и магии лежали кучками хлама по всему пустырю. Голем принять бой так и не успел, а вырытая им траншея стала его же могилой.
Часовщик был присыпан землей и мелким хламом из сундука. Кровь на рассеченном лбу успела запечься. Вроде бы даже дышал без особых затруднений, а значит умирать в ближайшие минуты не собирался.