Маг имперской экспедиции. Том 2
Шрифт:
– Здравствуйте, господин Любомирский, - весело окликнул меня профессор.
– И вам не хворать, Афанасий Максимыч.
Кирсновский был похож на Эйнштейна, которого всю ночь избивали мешками и напоследок ударили нехилым разрядом электричества. Лицо с недосыпа выглядело опухшим, а волосы чуть ли не вертикально торчали во все стороны.
Часовщик лежал по-прежнему на столе. Компресс не останавливал распространение черноты на коже. Светловолосая кицунэ возилась с коробками, подготавливаясь к перевязке.
– Недурно ли вам спалось
– Не отказался бы вернуться к кровати, но ваш шум меня заинтересовал, - разминая затекшую спину, я вошел в гостиную.
– Ох, у нас идет оценка лабораторной работы. Студент справился с заданием на тройку. Выше оценку не позволяет поставить совесть. Не хотите ли послушать, почему?
– Догадываюсь, - хмыкнул я, заглядывая в кастрюлю с мутным варевом.
Кирсновский открыл рот, чтобы попытаться оправдаться, но стук во входную дверь прервал этот позыв.
Я напряженно посмотрел в сторону входа.
– Это за нами пришли? – Вполголоса процедил я, готовясь применять заклинания.
– Не может быть, - замотал головой Кирсновский, - химеры бы предупредили. Мимо них не проскользнул бы никто. Но они молчат. Значит это просто гость, на которого внимания не обратили. На всякий случай, гляну сам.
Парень прошмыгнул мимо меня.
– А вы не сказали, Афанасий Максимыч, что работаете на полставки варщиком зелий, - с улыбкой сказал я.
Старик застенчиво потупил глаза.
– На зарплату преподавателя не проведешь достойную жизнь. Естественно-Магическая академия не самое престижное заведение в Цареграде. Вот и приходится вспоминать курс алхимии, чтобы лишнюю копеечку отложить в карман.
– И какие зелья у вас чаще всего берут?
– По-разному. Зависит от людей, времени года, грядущих торжеств или…
– Я слышал, что у вас расходятся очень хорошо зелья забвения, - сказал и пристально уставился на профессора.
Глазки Афанасия Максимыча забегали, а на губах появилась стыдливая улыбка.
– Каюсь, что-то подобное делаю. Не самый хороший продукт, не самый порядочный результат.
– Даже здесь успели отметиться его продажей. Лично знаю несколько случаев применения.
– Вот уж тут увольте, - замотал головой профессор, - в этих местах торгует этим зельем мой нерадивый ученик. За исключением продажи Мирному я ни одной сделки не заключал. Однако то было давно, еще до вхождения в акваторию Боратовска.
– Зачем уж ему понадобилось зелье? – Удивился я.
– Он не рассказывал. Обмолвился лишь о том, что это гораздо дешевле, чем выплачивать карточный долг полностью.
Вот сволочь. Уж не из-за этого ли я не могу обратиться к памяти Константина Любомирского? Марта как-то говорила, что этот парень все бегал и кичился тем, что после поездки будет сказочно богат. Хотя сейчас совсем не время с этим разбираться.
– Интересно, - протянул я с недоброй улыбкой, - а есть ли у вас противоядие? Чтобы снять действие этого
– Относительно, - уклончиво ответил профессор, вытряхивая остатки табака на стоящее на подоконнике блюдце, - полный возврат памяти не получится – одна из причин такой популярности, кстати, этого зелья. Однако можно снять частично эффект. Мне пришлось изобрести этот, так сказать, антидот из-за Семена.
Афанасий Максимыч кивнул в сторону входной двери, тяжело вздыхая.
– А что не так? – Удивился я.
– Даже эта дамочка понимает, что эту зеленую дрянь стоит намазывать на раны, а не есть. Интересно, есть ли у нее высшее образование?
Кицунэ промолчала, хотя на щечках заиграл румянец.
– Может быть у него повреждения внутренних органов, - пожал плечами я.
– Сомневаюсь, что этот простенький отвар сможет вылечить повреждения мозга, - старик указал в сторону кастрюли.
– Так что по поводу антидота? Можете предоставить?
– Могу. Парочку имею при себе.
– Тогда парочку и давайте.
– От двойной дозы эффект будет идентичным тому, что вы могли бы добиться и одной.
– Я знаю минимум двух человек, которым бы оно пригодилось, - уклончиво ответил я.
– Хорошо, - выходя из гостиной, сказал профессор, - с вас семь рублей.
Старик скрылся у себя в комнате. И где мне взять для него деньги сейчас? У Кирсновского что ли занять?
– Ну здравствуй, Костя, - внезапный голос заставил меня вздрогнуть.
Дверь едва приоткрылась, а этот белобрысый вездесущий парень уже орет на всю квартиру.
Проталкиваясь мимо Кирсновского, Самуил подошел ко мне. Всучив в руки мою катану, Кольт Иствуд и небольшую наплечную сумку, отряхнул пыльный пиджак.
– Ты уже что здесь делаешь? – От удивления я сделал шаг назад, задевая ногу лежавшего без сознания Часовщика.
Самуил с интересом подошел к телу и принялся внимательно рассматривать.
– Я посидел на вечере, поговорил с гостями, - ответил бегло он, - мне сказали, что у тебя заварушка какая-то намечается. Дай, думаю, схожу разузнать. Прихожу к тебе в номер, а там разгром. Мне указали на новый, но и там тебя не было. Зато катана лежала. А как без нее в заварушке участвовать? Вот я и вспомнил, с кем ты уезжал с вечера. Барашек твой скрылся неплохо, на вечере только примерный район знали. Если бы не так дюжина парней неподалеку, то искал бы вас месяца два.
– Погоди-ка, - насторожился я, оглядываясь в сторону входа.
Кицунэ сняла бинты с груди Часовщика. Внезапный гость наклонился чуть ближе, рассматривая раны более пристально.
– Вижу, что весело, - продолжал Самуил, - гражданина зацепило чем-то. Ну ничего, сейчас подлечим.
Парень приложил ладонь к двум пулевым отверстиям. Яркий свет ударил в почерневшую грудь Часовщика. Из раны потекла темно-красная вязкая жижа.
– Что за дюжина людей? – Спросил я.
– Не знаю, стояли неподалеку от вас.