Маг моего сердца
Шрифт:
— Сделайте милость. Еще нам понадобится много тонкой ткани. И пусть все обитатели замка не покидают мест, где сейчас находятся: повара пускай не выходят из кухни, конюхи — не отлучаются с конюшни, служанки, прибирающее в комнатах, пусть ждут там. Если лекарь здесь — пускай немедленно явится, чтобы помочь мне с осмотром людей. В замке достаточно провизии, чтобы несколько… дней не выходить?
— Разумеется, Хранительница. Хотя кухарка и ходит на рынок почти каждый день, но лишь за свежими овощами. Нам хватит еды на несколько месяцев.
"Отлично, —
К счастью, Энрике, хоть и был бледен, а глаза его предательски блестели, не стал предаваться рыданиям над трупом сестры, а с готовностью вызвался помогать мне. Я попросила разрешения осмотреть его — для этого требовалось лишь взять герцога за руки и включить магическое зрение.
К счастью, на курс-контроле нас учили выявлять болезни — и устойчивость к ним.
— Ваша светлость, — произнесла я со вздохом, наконец закончив. — Вы не заражены еще, но это может произойти в любую минуту, поскольку защиты у вас нет. Будет лучше, если вы покинете замок и поживете пока… ну хотя б в моем доме.
— Что ты говоришь, женщина? — рассердился Энрике. — Как я могу оставить замок и людей, в нем живущих? Даже в шутку таких речей не веди!
Я склонила голову и слегка присела. Ну как объяснить ему? Да и помогут ли объяснения?
— Думаю, ты не хотела зла, а лишь по глупости изрекла подобное. Но прошу тебя впредь думать, прежде чем предлагать мне столь преступные вещи. Я лучше приведу лекаря, а ты займись делом.
И я занялась. Обошла замок, заглянула в каждую комнату, в каждую коморку. Побывала на кухне и во дворе, осмотрела кучеров, служанок — всех, живущих в замке, до последнего поваренка.
Зараженных оказалось десять человек, включая Мече и, увы, лекаря, у которого уже начинался озноб. Ему тут же выделили комнату и приставили слугу с иммунитетом. Кроме этого слуги невосприимчивых к чуме оказалось пять человек, включая меня. Итого — шестеро. К счастью, среди нас была кухарка. Еще одиннадцатерых, не зараженных, но не имеющих защиты, я уговорила герцога отпустить из замка — тут он согласился довольно быстро. Жителям города под страхом смерти было запрещено покидать стены. Забегая вперед, скажу, что, нарушители нашлись — но казнить их уже не было необходимости.
Возвращенные в замок гости тоже свалились в болезни — вместе с кучером и прислугой. Я
порадовалась, что их успели перехватить у ворот.
Пока герцог отдавал распоряжения, я удалилась в предоставленную мне комнату и ножницами распорола потайной шов в подкладке платья. Вечную свечу я всегда ношу при себе — как раз на такой случай. Мало ли, где предстоит оказаться. К сожалению, выпала первая из трех опасностей, о которых напомнил мне перед отправкой творец: Мир-на-краю может бросить тень на прошлое, в виде стихийного бедствия, войны или страшной болезни.
Как должно, так и случилось.
С беременностью я утратила
Последний человек, которого мне хочется видеть сейчас — это Ральф. Но мой долг обязывает.
— Что? — резко спросил Верховный контролер, как только связь наладилась.
— Ничего, — пожала плечами я. — Просто отчитываюсь. Чума.
— А! — протянул Ральф. — Ничем не могу помочь. Чумному миру контролер не положен. Даже если вы выживите, мы не можем рисковать носительством: закон запрещает отправлять людей в зону заражения. Помирайте сами.
— Хорошо, — кивнула я. — Я просто поставила тебя в известность — как предписывает все тот же закон.
— Благодарю, — без всякой злости, совершенно нейтрально ответил Ральф. — Это все?
— Все, — подтвердила я.
— Ну, ты знаешь, что делать. Если количество умерших превысит одну треть населения — хотя бы на одного человека — ты должна будешь применить аннигилятор, иначе получишь все тот же Мир-накраю.
— Я знаю, — процедила я сквозь зубы.
Мог бы и не напоминать, сволочь.
— Всего тебе доброго. Бренна Баум.
Ральф улыбнулся одними губами, и экран погас.
… Потекли дни, полные тяжелой работы, и ночи без сна. Я ухаживала за больными: обтирала горящие в лихорадке тела, меняла мокрые полотенца и грязное белье, поила с ложечки, успокаивала бредящих, удерживала обезумевших, перевязывала места вскрывшихся нарывов.
В комнатах, на лестницах, даже во дворе беспрерывно витал сладковато-гнилостный запах — запах смерти. Один за другим заболели девять зараженных: только Энрике каким-то чудом держался.
Мне кажется, его оберегало чувство долга. Мои опасения подтвердились: в городе тоже появились заболевшие. Необходимость в изоляции отпала, хотя я предпочла бы и дальше соблюдать ее — вопреки всему надеясь сохранить жизнь герцогу. Но как только нам сообщили о первом заболевшем горожанине, Энрике ринулся вон из дома — проводить карантинные мероприятия. В их ценности он убедился: никто из вовремя отправленных из замка людей до сих пор болен не был.
Гонец с докладом являлся каждый день и кричал, стоя под стенами. А дозорный на стене приносил вести нам.
Но теперь все осложнялось. Раз чума проникла в город, бороться с ней станет крайне тяжело.
Остается надеяться на чудо и вселенскую справедливость.
Я прекрасно понимала, что осмотреть всех людей в городе одна просто не успею. Но все-таки попыталась этим заняться, пока не упала в обморок посреди мостовой, на пути от одного дома к другому. После этого герцог с подводой отправил меня домой. Мною занялась кухарка, на минуту оторвавшись от приготовления отваров — остальные были заняты. Габриэла, оставшаяся в замке служанка, сбивалась с ног у постелей пятерых, пока еще живых, а кучер Мигель сжигал трупы.