Маг с Явы
Шрифт:
Джон был большим шутником. Как-то мы ехали в лифте еще с двумя десятками человек. Дело было в торговом центре: застекленный лифт перевозил посетителей с этажа на этаж. Внутри лифта были стальные перильца, на которые люди ставили сумки. Мы с Джоном собирались перекусить в ресторанчике на последнем этаже.
Вдруг по перильцам прошел сильный разряд. Одна из женщин вскрикнула, и все мы отшатнулись, испугавшись короткого замыкания. Джон тоже отпрянул, но мне хватило беглого взгляда, чтобы заметить сдерживаемую с трудом усмешку и понять, что же произошло. Это
Что ж, это было забавно.
Итак, ученики страшно нервничали. Им требовалось сдвинуть все три пачки, чтобы сдать экзамен.
Первый приступил к испытанию. После того как были измерены его предплечье и кисть, на полу провели черту, через которую он не должен был переступать. Джон сам встал на эту линию и строго посмотрел на приближающегося ученика, чтобы убедиться, что тот не посмеет сжульничать. Экзаменуемый остановился перед чертой в позе всадника, поднял ладонь, сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и начал.
Он направлял свою энергию ци через ладонь на пачки из-под сигарет. Одна из них упала.
– Не вышло, – прошептал человек передо мной. – Сейчас еще раз попробует.
Джон сделал ученику замечание, и тот предпринял новую попытку. На этот раз в нем чувствовалась решимость; он знал, что может выполнить задание. Он сильно сконцентрировался и толкнул. Все три пачки упали. Одна даже свалилась со стола. Экзамен был сдан.
Перед проверкой второго ученика устроили небольшой перерыв, и мне разрешили подойти к месту испытания.
– О'кей, Коста, – сказал Джон. – Давай-ка проинспектируй тут!
Он был прав. Я выискивал магниты, проволоку, вентиляторы, что-нибудь электрическое или химическое со всем умением, полученным за двенадцать лет инженерного труда. Ничего. Стол был деревянный; я приподнял его. Под ним не было ни проволок, ни веревок. Только пачки от сигарет – и все; они были целы, разве что пустые. Я вынул из нагрудного кармана маленький компас, который всегда ношу с собой, живя на Востоке, и с его помощью исследовал стол и все вокруг. Никаких магнитов, хотя бы следов намагниченности, не обнаруживалось. Не находил я и признаков каких-либо химикатов. Комната была прекрасно освещена, и все происходило на наших глазах. Никаких фокусов-покусов.
Проверка моя была излишней; я делал это скорее для присутствующих, чем для себя. У меня не было никаких сомнений в том, что я увижу. В любом случае у собравшихся не было причин меня обманывать.
– Я хотел бы осмотреть все еще раз после окончания экзамена, – сказал я Джону, и он охотно согласился.
Подошел черед следующего ученика; он очень нервничал. Всем, кроме меня, было ясно, что у него ничего не выйдет. Повторили процедуру обмера, начертили новую линию; ученик, как перед ним первый экзаменуемый, занял свое место.
И провалился. Ничего не произошло.
Джон подбодрил его, посоветовал расслабиться и повторить попытку.
Тот попробовал,
Джон разрешил ему уменьшить расстояние до ярда; на этот раз пачки не просто упали, а отлетели со стола на землю на добрый ярд. В тот момент я понял кое-что важное: область феноменов, связанных с этим действием, убывает по экспоненте. На графике это выглядит так:
«Когда-нибудь я нарисую схему и опишу этот процесс», – подумал я. И даже представил, как это сделаю.
Ученику дали еще один шанс. Вновь неудача. Джон велел ему остановиться. Он будет сдавать другой экзамен на следующий год, но пока его возможности не выявлены; с момента провала тебя считают негодным и не допускают к новым заданиям.
– Ну и что еще ты хочешь проверить? – спросил Джон.
Я вынул перочинный ножик и разрезал пополам пустую пачку. Фольги внутри не было, стало быть, на нее никак не могли воздействовать силой магнетизма. Я опять сделал это для других, а не для себя; казалось, всем было очень важно, чтобы я убедился в том, что ничего не подстроено, и мне пришлось доказать, что я действительно убедился.
У меня хорошо получались такие вещи. В прошлом году один из друзей Джона попытался разыграть меня. Он дал мне пластинку жевательной резинки, а потом спросил, хочу ли я почувствовать его силу. Я ответил утвердительно, и он погрузил обертку от жвачки в воду.
– Теперь возьми ее и сожми, – сказал он.
Мне не потребовался осуждающий взгляд Джона, чтобы понять, что меня дурачат; опустив обертку в воду, человек выдал себя. «Щелочной металл», – подумал я, и лишь притворился, что сжал руку. Обертка была покрыта воском; сдавливание разрушило бы это покрытие и позволило бы натрию реагировать с водой, выделяя интенсивное тепло.
Шутник пришел в замешательство; он ожидал, что я брошу обертку от боли. Я расстроил его своей безмятежностью.
– Можешь разжать руку, если жжет, – сказал он. – Не доводи до ожога.
– Мне вовсе не жжет, – заверил я невинно. – Смотри! – Я отдал ему обертку, которую аккуратно скатал в шарик. На его лице появилось озадаченное выражение. Он взял обертку и сжал ее как можно сильнее. Он сморщился и бросил ее. Потом с удивлением посмотрел на меня – почему фокус не сработал с иностранцем?
Джон был в восторге. Итак, в вечер экзамена я знал, что необходимо убедить их в своей вере в реальность происходящего, а потому разрезал пачку.
– Сколько времени вы занимались? – спросил я у человека, который прошел испытание.
– Около двенадцати лет, – сказал он.
– И сколько тратили в день на тренировки?
– Всего один час. Потому и понадобилось столько времени. Но что я мог поделать? Приходилось работать, чтобы жить.
Подошел Джон и долго разговаривал с учеником. Он хорошенько отчитал его, а затем отпустил и подозвал меня.