Маг с Явы

Данаос Коста

Дорис молчала.

– Это похоже на чудо, – произнесла она наконец. Джон пожал плечами.

– Возможно, в каком-то смысле. Чудо, колдовство – это ведь и есть использование внешних энергий для того, чтобы что-то сделать или исполнить наши желания. Строго говоря, раз фу – наше собственное творение, то уже не является чудом. Человек не привлекает потусторонние силы, чтобы создать фу. Если ты, Дорис, считаешь керисы волшебными, в этом нет моей заслуги, это чудо создал не я. Практика нэй-гун, которой я занимался всю жизнь, дает мне власть над такими вещами.

Я мысленно представил фу как антенну для связи

с духом его создателя.

– Шифу, – сказал я, – как-то вы говорили, что духи не могут обманывать. Значит ли это, что они не могут и созидать?

– Да, Коста. Только единение инь и ян позволяет творить. Именно это создало жизнь на Земле такой, какая она есть. Человек уникален еще и тем, что обладает свойствами, позволяющими полностью использовать творческие возможности.

– Речь идет о нашем разуме?

– Да.

– Таким образом, фу кериса – своего рода антенна, снабжающая его создателя информацией и позволяющая ему действовать, – подытожил я.

– Да, но только силой инь, – уточнил Джон.

– Довольно логично. А насколько сильно это воздействие, зависит от фу, верно? Это как компьютерная программа, правда?

– И да и нет. Личность создателя формировалась на протяжении всей его жизни путем взаимодействия сил инь и ян, а теперь это только инь. Она не может развиваться, обманывать или созидать. Я понимаю, о чем ты говоришь, решения создателя отсеиваются посредством фу и сдерживаются тем, что он дух. Вот так.

Дорис посмотрела на Джона:

– Он прав? Когда при создании талисмана пишут нечто, все равно, на санскрите или на китайском, – это что-то вроде программирования?

– Вроде того, – подтвердил Джон. – Это способ запустить процесс. Не есть ли и мы сами результат программирования? Наша голова – что-то вроде компьютера, она считывает внешние данные, так что в детстве происходит ввод информации. Мозг ее обрабатывает, и с годами формируется личность. Действительно, похоже на программирование, разница только в том, что мы живые люди и поддерживаем баланс энергий инь и ян. Керис им не обладает. Создание фу – это в определенном смысле как рождение. Ты вкладываешь часть себя во что-то, и эта антенна будет функционировать на протяжении некоторого времени. – Джон закурил сигарету и откинулся в кресле. – Проблема в том, что многие индонезийцы и малайцы обращаются с фамильными керисами как с предметами культа и не воспринимают их как обычных верных товарищей, которыми те на самом деле являются.

Дорис посмотрела на усмехающегося Хенки. Джон улыбнулся.

– К Хенки это не относится. По правде говоря, сомневаюсь, что керис смог бы выиграть Нобелевскую премию в области физики из-за тех ограничений, о которых я говорил. Самар – образец очень умного кериса. С керисом надо обращаться как с домашним питомцем, заботиться о нем, кормить, но не обожествлять. Это очень серьезная ошибка, от которой я предостерегаю своих учеников. Некоторые люди даже молятся керисам.

К нам снова подбежала Лавли. Джон позволил ей вскочить к нему на колени и начал ее гладить.

– Вот как надо обращаться с керисом или любым другим фу. Вести себя как добрый друг, защитник. Вы можете гладить и ласкать

друга, но вряд ли вам придет в голову молиться на него, так ведь? Существует только один Бог, Ему и только Ему человек должен поклоняться.

Нам нечего было добавить к этому утверждению. Пожалуй из всего, к чему я приобщился благодаря Джону, керисы и представление о фу поразили меня больше всего. Дорис тоже была потрясена тем, что услышала и увидела.

Могут ли мифы и легенды, которые создало человечество, быть правдой? Многие вещи вдруг стали мне понятны. Годы академического образования и поиски эзотерической истины перестали противоречить друг другу. Время, которое я провел с Джоном, пронеслось в голове с ураганной скоростью. Я нашел ответы на вопросы, которые задавал себе на протяжении долгих лет.

Я овладел пониманием природы.

Оставалось лишь понять, что с этим знанием делать дальше.

Джон внимательно посмотрел на меня и кивнул. Возможно, на моем лице отразились мысли, мелькавшие в голове. Мы с Дорис встали и немного сумбурно пожелали всем спокойной ночи. Настала пора идти домой.

С того дня я видел сотни керисов. Одни из них обладали величайшими возможностями, другие – более скромными, но у каждого была неповторимая индивидуальность. Этот феномен никогда не перестанет меня поражать. Я завершаю эту главу простым утверждением: я стал свидетелем проявления волшебства керисов. Думаю, остальное неважно.

Глава 10. ПРИРОДА РЕАЛЬНОСТИ

На закате дня на берегу острова Эвиа, что к северу от Афин, я наконец-то достиг паранормального состояния сознания. Я сидел в позе полулотоса, практикуя Второй Уровень. При этом я притягивал ян-ци, посылая ее к дань-тянь и концентрируя с помощью задержек дыхания, как это делают йоги. Внезапно раздалось жужжание, напоминающее звук вертолета или лодочного мотора (я сначала подумал, что и вправду мимо проплывает моторка). Звук становился все громче и громче. Неожиданно небо потемнело: «Господи, у меня удар», – мелькнула мысль. Состояние не было неприятным, скорее оно мне даже нравилось. Какое-то время я сидел так, полностью сознавая все, что происходит, пока не испугался и не отпустил ци обратно.

Мир вернулся на место, а я вернулся к реальности, испытав минутное головокружение. Я чувствовал себя полным сил, а вовсе не ослабевшим, это не было ударом. Я хотел закончить комплекс упражнений, который начал, и опять направил ци вниз. Возник тот же звук. На этот раз я был осмотрителен, прервал процесс, а затем еще раз возобновил его. Третья попытка привела к тому же результату. Это было уже слишком. На дрожащих ногах я поднялся и направился к ожидавшей меня Дорис. Она была рассержена.

– Ты сказал, что уйдешь минут на двадцать, – упрекнула она.

– Да, я был, то есть, я подумал... Я сильно опоздал? – Я запнулся. «Куда подевалось время?» – подумал я. При занятиях йогой у меня обычно уходила на упражнение минута. Я собирался сделать двадцать упражнений перед ужином в местной таверне.

– О чем ты говоришь? Я прождала тебя целых сорок пять минут! А последние двадцать минут ты даже не шевельнулся ни разу. Я уже начала волноваться.

Я был потрясен. Выходит, я задержал дыхание на двадцать минут или больше и полностью потерял ощущение времени. Я сразу позвонил Джону.