Магазин на диване
Шрифт:
«Семья – вот что придает нам силы. Иногда нам кажется, что весь мир обернулся против нас. Возможно, здоровье нас подводит. Или у нас финансовые трудности. Но в семье мы находим утешение и силы».
«Он абсолютно прав», – подумала Пегги Джин, положив в ящик лопаточку. Если бы не семья, разве она справилась бы со стрессами на работе? Она даже не могла представить, как бы в одиночку пережила выходки ненормальной Зоуи, гормональные проблемы и вид этой ужасной крысы. Слава богу, что рядом с ней есть любящие сыновья
Она положила поддон для серебра в ящичек и стала раскладывать вилки, ножи и ложки по местам, любуясь их безупречной чистотой.
– И все же, несмотря на все трудности – семья, напряженная карьера и маньяк-преследователь, – я все еще остаюсь идеальной хозяйкой. – Она произнесла эти слова вслух, потому что ей было очень приятно их слышать.
И тут на самом дне поддона для серебра она увидела нечто странное и внушающее тревогу: открытый карманный нож. Это был перочинный ножик ее старшего сына. Пегги осторожно вынула нож из ящичка и сложила его. Ох уж эти дети.
– Милый, – позвала она, заглянув в дверь комнаты Рики.
– Что? – выпалил он, не отрываясь от компьютера.
Она подошла к его столу и положила нож рядом с клавиатурой компьютера.
– Нашла в посудомоечной машине.
Он покосился на нож и опять уставился в монитор.
– Это я его туда положил. Испачкался.
– Испачкался? – переспросила она.
Он поднял глаза.
– Да, помнишь, для воскресной школы надо было вырезать фигурку Девы Марии? Ножик был в сосновой смоле.
Пегги Джин была растрогана одной только мыслью о том, что ее дети вырезают фигурки Девы Марии.
– Хотелось бы мне увидеть твою работу.
– Она еще не готова.
Пегги Джин взяла со стола кусочек пластилина.
– Знаешь, я в детстве тоже любила лепить из пластилина. Некоторые вещи не меняются. Хотя у меня был красивый, розовый, а не серый.
– Это не пластилин, а пластиковая взрывчатка, – ответил Рики, стуча по клавиатуре.
– Не смей так шутить, – сказала она, положив пластилин на место. – Тебе понравилась сегодняшняя проповедь?
– Очень.
– И вне.
Рики непонимающе посмотрел на нее.
– И мне, я хотела сказать, и мне. Господи, иногда от этих таблеток, которые мне доктор прописал, язык заплутается, то есть заплетается.
Рики по-прежнему таращился на мать.
Она хотела наклониться и чмокнуть его в макушку, но сдержалась. Она и так слишком с ним сюсюкала, а он ведь делает домашнюю работу.
Спускаясь вниз по лестнице, она чуть не упала. И подумала, не выпить ли ей чего-нибудь, чтобы сбалансировать действие валиума, как-то уменьшить его эффект. Может, маленький стаканчик винца? А то еще во время вечернего эфира язык начнет заплетаться.
– Говард, у тебя есть минутка?
– Конечно, Триш. Прошу,
Триш присела на диван, и Говард вышел из-за стола, сел на стул прямо напротив нее, положил ногу на ногу и улыбнулся.
– В чем дело?
Триш сложила руки и опустила их на колени.
– Мне очень неловко. Я понимаю, что это не мое дело, но я немного обеспокоена.
– Чем, Триш? Пожалуйста, не стесняйся. Обещаю, твои слова не выйдут за пределы этой комнаты.
– Спасибо, Говард, я очень тебе благодарна. Как я и сказала, мне несколько неловко говорить об этом, но речь идет о моей подруге и коллеге… поэтому я считаю своим долгом высказаться.
Говард выпрямил ноги и слегка наклонился вперед.
– Дело касается Пегги Джин. Я немного за нее тревожусь.
На лице Говарда промелькнуло удивление.
– За Пегги Джин? Но почему?
– Понимаешь, я… точно не могу объяснить. Но с ней что-то не так, кажется, она немного не в себе, не замечал? Может, мне кажется, может, это потому, что мы слишком близко общаемся, но я заметила, что она стала сильно нервничать во время эфира, дергаться, что ли.
Пегги Джин – и нервная? Дерганая? Это казалось невозможным. Пегги Джин работала в «Магазине на диване» уже десять лет. Она было старше всех ведущих, не считая Бебе. Если у Говарда и были к ней какие-то замечания, так лишь из-за ее излишней чопорности. Но надо признать, они не были близкими и сердечными друзьями. И в последнее время он не видел ее передач.
– Вчера вечером в эфире у нее заплетался язык.
– Заплетался язык? – Говард понизил голос.
– Она запуталась с линейкой, никак не могла найти нужный конец, чтобы измерить ожерелье.
– Продолжай.
– Ну и еще я заметила, что она принимает много таблеток. Говорит, что это витамины, но я не уверена.
У Говарда задергался глаз.
– Может, все из-за той крысы? Или у нее что-то не ладится в личной жизни? С мужем все в порядке? С детьми?
– Насколько мне известно, в личной жизни у нее все прекрасно. Но эта крыса стала последней каплей. Она уже давно получает жуткие письма. Ей кажется, что ее преследует какая-то ненормальная.
В этом не было ничего хорошего. Не хватало им потерять еще одного ведущего.
– Есть еще одна странность, Говард, – Триш наклонилась вперед. – В последнее время она ест очень много драже «Тик-так», но от нее все равно пахнет спиртным. Даже по утрам.
– О боже. – Говард вытер лоб рукой. – Думаешь, мне стоит с ней поговорить?
Триш категорично замахала руками.
– О нет, конечно, что ты. Умоляю. Давай просто понаблюдаем, что будет дальше. Может, сократить ее часы в эфире, хотя бы чуточку. Пусть у нее появится свободное время. Я могла бы занять ее место. В тот день, когда ей прислали крысу, я ее замещала.