Магическая Трилогия: Спящая Красавица
Шрифт:
А потом зарыдала.
Она доверяла ему, как никому другому. Она доверила ему свою жизнь и сейчас доверяла ему свои чувства, эту безумную смесь отчаяния и счастья. Виктор обнял ее, сначала нерешительно, а потом крепче, зарываясь лицом в ее волосы, позволяя ей раствориться в этом моменте.
Она была напугана. И представляя то, что ей пришлось пережить, Виктор и сам содрогался от ужаса.
— Все хорошо, — это были единственные уместные слова сейчас, — Я здесь.
Но она не могла успокоиться, словно пыталась выплакать все слезы, что сдерживала все эти годы. Она могла справиться
Виктор прижимал ее к себе, обнимал и гладил ее волосы. Теперь был ее черед чувствовать себя защищенной. Он должен был сделать все, чтобы она больше не испытывала этот животный страх.
— Успокойся, Принцесса моя, — шептал он на ухо Грейс, все еще надеясь ее успокоить.
Сейчас он жил только ради этого, даже боль и пустота внутри отступила. Он не замечал окружающего, и когда Дэвиэна вдруг попыталась их отстранить друг от друга, удивился.
Сиделка говорила что-то о том, что вызывала врача, но Виктор не слышал ее.
Даже когда Грейс заставили улечься обратно, она не отпускала руку Виктора, словно не могла заставить себя разжать пальцы, да и сам Виктор чувствовал то же.
— Вик, подвинься немного, — он услышал голос Пенелопы, и отчего-то его успокоило то, что Медиум опередила врачей. Оттолкнув сиделку, она поспешила к ним и уселась рядом с Грейс. Она шептала что-то себе под нос, гладила Грейс по лицу, читала какие-то заклинания.
А потом Грейс снова затихла. Словно у нее кончились слезы, или она осознала, где находится, а может, и то, и другое сразу. Она отпустила руку Виктора, словно разрывая какую-то связь с ним, возвращая и его в мир живых, позволяя ему слышать и видеть всех остальных, но не отводила от него взгляда.
— Спасибо, — произнесла она одними губами. В этом простом слове было слишком много чувств и эмоций, но и гораздо меньше, чем те, что хотела выразить Грейс.
Пенелопа схватила Виктора за руку и потянула за собой. В дверях они столкнулись с врачами, но их никто так и не остановил. Виктор смутно понимал, что происходит. Все вокруг словно покрылось белой пеленой. Отпустив руку Грейс, он на пару мгновений вынырнул из того забытья, что создавали вокруг него ее эмоции, но тут же погрузился в холод, которым наградило его Безмирье. Он так не хотел сдаваться. Только не сейчас. Он укротил Безмирье, а не заключил с ним сделку.
В конце концов, он не мог так умереть.
Но с каждым шагом мир становился все темнее, а голос Пенелопы звучал все глуше. Когда они оказались в номере, Гадатель почувствовал, как у него подкашиваются ноги, а мир вокруг исчезает совсем.
…на свадьбе Тристаны его не ждал никто. Его даже никто не заметил сначала — кроме, конечно же, Учителя, но и тот лишь осуждающе покачал головой.
Виктор иронично улыбнулся, когда, проходя мимо него. Тристана выронила букет — он тут же поднял цветы и отдал взволнованной невесте. Своей символичностью эта случайность его позабавила.
Он чувствовал ее смущение. Видел его. Ей показалось? Она пыталась убедить себя, что ей просто показалось. Что это кто-то, кто очень похож на Виктора. Она то и дело искала
Виктор улыбался и слегка кланялся ей каждый раз, когда они встречались взглядами, но каждый раз надвигал цилиндр на глаза, словно пытаясь спрятаться.
Она больше не принадлежала ему. Если, конечно, она вообще когда-то была его.
Он не проронил ни слова за весь вечер, за всю церемонию, а когда она проходила мимо, он снова и снова улыбался и кланялся и делал шаг назад.
Все было слишком очевидно.
Он бродил по залу, рассматривая гостей, смотря на татуировки людей и здороваясь с ними. Узнавая его, люди удивлялись и пугались, и Виктору становилось смешно до боли в скулах.
Сегодня его боялись как никогда сильно.
— Тристана знает, что ты здесь?
— Она не уверена. Пока, — Виктор краем глаза взглянул на Учителя и улыбнулся: — Рано или поздно кто-нибудь скажет ей, что это действительно я.
Он заворожено смотрел, как Тристана кружится в танце с одним из старших братьев. Белая ткань, синие ленты, темные косы — казалось, всегда было одно и то же, но каждый раз он смотрел на нее будто впервые.
— Я приглашу ее на танец, — он стянул цилиндр и отдал его Учителю, растрепал волосы и направился прямо к ней.
Музыка закончилась, и Тристана рассмеялась в лицо своему брату, уперлась рукой ему в плечо, совсем так же, как когда-то, много лет назад, опиралась на плечо Виктора:
— Никто не сможет стать идеальным партнером для меня. Даже мой муж, — рассмеялась она, — По крайней мере, сегодня.
— Может, тогда я попробую? — Виктор слабо улыбнулся, подходя к ней. Тристана тут же оттолкнула брата и нахмурилась:
— Тебя никто не звал, — она нервно вздрогнула и обхватила себя руками.
— "Все мы — одна большая семья", — разве не это вы повторяете из раза в раз? — Виктор развел руками, — Сделай вид, что я тоже твой брат. И просто подари мне один последний танец, — он протянул ей руку. Тристана замерла, напряженно ссутулившись, смотря на его ладонь.
— Всего один, — повторил Виктор, — И ты больше никогда меня не увидишь.
— Ладно, — наконец произнесла девушка, — Только один танец.
Тристана научилась у него многим вещам. Он рассказывал ей про карту звездного неба и учил, как ориентироваться по ней так, чтобы всегда найти дорогу домой. Он научил ее нескольким фокусам и чтению рун. Благодаря ему, она немного знала французский, могла ходить с закрытыми глазами, могла по запаху определить, какой именно кофе пьет. Ему было интересно делиться такими мелочами с ней. Но, похоже, это не было взаимно.
К тому же, сам Виктор у Тристаны научился только двум вещам: терпеть и танцевать. Он не любил танцевать, но Тристана могла уговорить и мертвого.
Особенно, когда речь заходила о танцах. Особенно, если она говорила с Виктором.
— Что ты здесь делаешь? — шептала она. Никто не говорил теперь, только играла музыка, только стучали по полу каблучки ее туфель. Шепот Тристаны был слышен только Виктору и его это, пожалуй, вполне устраивало.
— Танцую с тобой последний танец, — он слабо улыбнулся, — Я почти забыл, что это такое.