Магическая трубка Конан Дойла
Шрифт:
Особенно теперь, когда она лежит в земле под тяжелым могильным камнем, отравившись в свои неполные четырнадцать лет паленой водкой, которую распивала с приятелями в подвале пятиэтажки на самой окраине Москвы. И в этом опять моя вина. Ибо ДРУГАЯ ДЕВОЧКА жила в вонючей клоаке потому, что отец выбрал меня. В день похорон папа с упреком посмотрел мне в глаза и горестно вздохнул:
— Если бы я занимался ее воспитанием, она была бы жива.
И этот страшный взгляд, которым он, разочарованный, опять на меня посмотрит, мне постоянно мерещится в кошмарных снах, приковывая к месту, наливая ноги свинцом и окончательно лишая воли. Нет, у отца нельзя просить денег. Нужно взять
Идея раздобыть деньги самостоятельно была совсем неплоха, ведь у меня есть дом, который можно продать. Уж полтора-то миллиона он стоит? Я бросилась прочь с родительского участка и, выбежав на дорогу, снова столкнулась со Скрутом. Свет луны выхватывал из темноты вершины гор, превращая просто красивый пейзаж в пейзаж фантастический. Сказочный. Инфернальный. Гном в тирольской шляпе стоял рядом с мазанкой соседа. Перед ним белел наколотый на плетень исписанный лист бумаги. Гном вглядывался в него, читая. Заметив меня, он, не отрываясь от листка, с сожалением проговорил:
— Вот незадача! Как всегда, опоздал. Мы с однокурсниками должны были пойти в этнографическую экспедицию по окрестным селам, но профессор и ребята уехали без меня. Записку вот оставили. Пишут, что вернутся через пару дней, а пока советуют снять койку в поселке.
— Сними у меня, — быстро сказала я. — За полтора миллиона рублей.
— За комнату полтора лимона? — изумился парень, еще больше округлив и без того круглые глаза. — Да вы шутница.
— Тогда купи у меня за полтора миллиона дом.
— Вам очень нужна эта сумма?
Он сказал так искренне, при этом даже на меня не взглянув, что я еще больше прониклась к собеседнику доверием.
— Очень нужна. Причем немедленно.
— Столько денег у меня нет. — Голос Скрута звучал с явным сожалением и, главное, без издевки. — На студенческую стипендию не очень-то разгуляешься. Сам добирался сюда автостопом, потому и опоздал на назначенную встречу. Но за сотню в день я с радостью воспользуюсь вашим гостеприимством. — Он перевел глаза с плетня на подсвеченное луной море, скользнув мимо меня рассеянным взглядом. — Может, пока вы не продали дом, и в самом деле сдадите мне какой-нибудь чуланчик дня на два? Пока не вернутся профессор с ребятами?
— Договорились, — откликнулась я, наконец-то понимая, почему мне так комфортно в его обществе. Студент на меня не смотрит! Мало того, он словно такой же, как я, и сам старательно избегает визуального контакта!
— Тогда давайте знакомиться. Я Кузьма, — торжественно проговорил парень, разглядывая лунную дорожку на антрацитовой морской глади.
Я не могла не улыбнуться. Кузьма. Забавное имя. И очень подходит для гнома. Хотя я больше привыкла к Скруту.
— Лиза, — представилась я в ответ. И неизвестно почему чистосердечно добавила: — Ненавижу свое имя. Такое скользкое и липкое, как слизняк.
У меня свои отношения с именами. Я их ощущаю, как ощущают поверхности, проводя по предметам рукой. Алекс — скала, с острой вершиной, устремленной вверх, и мягкой травой у основания. Толик — имя неопределенное и бесформенное, как наполовину сдувшаяся резиновая игрушка. То ли да, то ли нет… Ну а Кузьма — он упругий и теплый, как сшитый из тряпок мячик, закатившийся за печку. Одним словом, гном.
— А
Я недоверчиво посмотрела на гнома, безмятежно шагающего по ночной дороге. Весь его вид говорил о том, что он не имеет ни малейшего представления, что беседует с нынешней владелицей бывшего графского особняка.
— И что же случилось в этом доме? — осторожно поинтересовалась я.
— Графиня завела любовника, друга семьи, и тот, любитель красивой жизни, в поисках легкой наживы украл графского сына и потребовал с любовницы выкуп. Такие вот дела.
Парнишка с теплым именем улыбнулся, многозначительно вскинул брови, рассматривая мои шлепанцы, и неожиданно подмигнул им круглым глазом, словно на что-то намекая.
Англия, 1905 год. Золотой Берег, 1881 год
Как всегда перед заходом в гавань, на палубу «Маюмбы» высыпали пассажиры и, толкаясь, всматривались в побережье Гвинейского залива, с каждой минутой становившееся все ближе и ближе. Обдуваемый горячим морским ветром, молодой врач вместе со всеми с возбуждением смотрел на желтый прибрежный песок и выстроившиеся длинной шеренгой вдоль линии прибоя ярко-зеленые пальмы. В отдалении на холмах белели полуразрушенные зубцы крепостных стен и башен, еще сохранившие свой грозный вид, хотя это и были первые бастионы, возведенные европейскими завоевателями более четырех веков назад.
Ближе к полудню «Маюмба» встала на якорь. Сгибаясь под тяжестью багажа, пассажиры суетливо занимали места в шлюпках, доставляющих на берег. На берегу толпились встречающие, среди которых можно было различить как европейцев, так и африканцев. Европейцев было значительно больше. Обожженные солнцем чиновники из управляющих компаний Ее Величества низко надвигали на красные от жары лица тропические шлемы из пробкового дерева, высматривая в толпе прибывших коллег и родственников. Развязные представители золотодобывающих фирм в белых льняных костюмах вербовали желающих взять в аренду участок на богатой золотым песком реке Анкобре. Здесь же крутились жучки, предлагающие посреднические услуги в покупке по сходной цене партии невольников.
Засидевшийся без дела корабельный врач, как молодой тигр, спрыгнул из лодки на берег и помог сойти дамам. Краем глаза он заметил, как к Роберту Смиту устремился смуглый усач самого делового вида и, ухватив американца под локоть, увлек за собой. Помахивая докторским чемоданчиком, прихваченным на всякий случай, и утопая ботинками в песке, Артур жадными до приключений глазами окинул бурлящую народом пристань. И тут же был атакован чернокожим чичероне.
Маленький гибкий африканец, обернутый вокруг бедер куском ткани, смотрелся рядом с британским великаном совсем ребенком. Он дергал Дойля за полу рубашки и на ломаном английском навязчиво звал белого господина смотреть интересные места, которыми славится королевство Ашанти.