Магические ребусы
Шрифт:
Я шагала по пустой лестнице, стук каблуков отражался от стен испуганным эхом и возвращался насмешливым «жалею». Пожелав друзьям спокойной ночи, завернула в женское крыло, дождалась, когда стихнут шаги, умолкнут голоса,и взлетела на восьмой этаж.
Спать не смогу, пока не выясню, что столичная принцесса имела в виду!
В мужском крыле кто-то забыл закрыть окно. Тепло улетучивалось, воздух был тяжелым, влажным и пах купальней. Я замерла перед комнатой с цифрой пять на притолоке и в дурацком отупении таращилась на дверную ручку. В полумраке холодного,
Третий этаж окутывал полумрак. Лампы по-прежнему едва-едва теплились, вокруг ни души. От температуры или, быть может, от ужаснейшего разочарования под ногами плыл пол, словно я шла не по коридору, а по неустойчивой корабельной палубе. Повернула в темный закуток и попятилась, обнаружив в темноте мужскую фигуру…
Сложив руки на груди и опираясь спиной о дверь, возле моей комнаты дежурил Форстад.
– Почему ты под дверью? – выпалила я.
– Стена красится, - пояснил он.
– В смысле, у тебя же в комнате ручка красная!
– Какая ручка?
– не сразу понял он.
– Дверная?
Я потупилась,чувствуя себя идиоткой. Надо же было ляпуть!
– От Дина спасаюсь. А ты ходила ко мне в комнату? – отлипая от двери, закономерно поинтересовался он. В голосе звучала улыбка.
– Не xодила, а проходила мимо, – поправила я с умным видом.
– Это большая разница.
– Мимо моей двери?
– уточил он с улыбкoй в голосе. – На восьмом этаже?
– Божечки! Форстад, когда ты научился цепляться к словам?
– почувствовав, что сама себя, образно говоря, приперла к стенке, oгрызнулась я. – Ты сам что здесь делаешь? Заблудился?
– Нет, - прозвучало до мурашек серьезно.
На некоторое время между нами повисло молчание. Мы стояли в шаге друг от друга, окруженные темнотой, окутанные странной тишиной. Меня лихорадило то ли от жара,то ли от нервов.
– В таверне ты сказал, что тебе жалко, - произнесла я.
Он не сводил с меня прямого взгляда.
– Я сказал, что жалею.
– О чем?
– Ты знаешь.
– Нет, - покачала я головой.
– Понятия не имею. Может, ты жалеешь, что оторвал пуговицу от моей мантии или о том, что выпрыгнул из окна в сугроб…
– Без тебя все не так! – перебил Илай, и у меня вдруг закончились слова. Только были, а вдруг в голове стало пусто. Что за убогие «я жалею» и «все не так»? Как «не так»?! Вверх ногами, задом наперед, наизнанку? Даже не знаю, мне возрыдать или истерично рассмеяться.
Просто понимаете, разве парень, решивший расстаться из-за ерунды, два месяца хранивший молчание с упрямством, достойным лучшего применения, не должен толкнуть пламенную речь? Что-нибудь трогательно-безумное. Вроде того: прости меня, я был полным кретином! Давай сбежим, обвенчаемся и в нагрузку заведем еще парочку кусачих кустиков. И плевать, что мне двадцать один, а тебе восемнадцать. Да и высшее образование было бы неплохо получить, иначе, когда родители сотрут мой портрет из аристократического
– Спустя два месяца, это все, что ты готов мне сказать?
– спросила я.
– Аниса, я не собираюсь посыпать голову пеплом, - резко произнес он.
– Да кто бы сомневался.
– Когда дело асается Вердена, я зверею. Крышу срывает! – проговорил он быстро и с нажимом, словно не просил, а напоминал, что его обязаны понять. Милая столичная принцесса, ей-богу.
– А сейчас крыша плавнo вернулась на место,и вот ты здесь, но по-прежнему считаешь, что я опустилась до отношений с преподавателем, – резюмировала со злым сарказмом.
– Я так не думаю.
– Не думаешь, но и не уверен.
– Эден, это я-то цепляюсь к словам? У тебя талант любой разговор превращать в скандал! – взорвался Илай.
– Почему, ради всего святого, с тобой всегда так сложно?
– Теперь ты бесишься и меня отчитываешь!
Повисла тяжелая пауза. Не зря, поверьте, умные люди говорят, что молчание дороже золота. Лучше прикусить язык и сдержаться, чем потом пожалеть о сказанном.
Я начала стаскивать пальто, вдруг ставшее нестерпимо теплым. Илай сжал мои плечи, заставляя замереть.
– Что?
– Помогу.
Повернулась к нему спиной, позволила себя раздеть. Мы замерли. В душной темноте остро ощущалось, как близко он стоял.
– Прости меня. Я был полным кретином, - тихо произнес Илай, словно прочитав мои мысли. Вдруг стало страшно, что он действительно предложит женитьбу, кустики и пахать, как меринам. В голове даже появилась парочка достойных отказов, но он выпалил:
– Демон дери, Эден,ты такая горячая!
– Спасибо, придурок, за комплимент, – буркнула я и, развернувшись, забрала у него пальто.
– Я не о том… – Он припечатал ладонь к моему лбу.
– Ты кипяток!
– У меня жар после забега по сугробам, - спокойно объяснила я.
– Пойдем в лазарет.
– Не выдумывай, Фoрстад. Сейчас приму снадобье и полегчает. – Я начала лихорадочно копаться в сумочке, пытаясь отыскать ключ от двери.
– Поверь, я не из тех, кто падает в обморок по пустякам…
Не успела договорить, перед глазами потемнело, колени подогнулись. Последнее, что осталось в погасшем сознании, как Илай подхватил меня на руки, не давая расшибиться о каменный пол.
ГЛАВА 7. Любовная лихорадка
Кто-то беспрестанно шептался, слова звучали невнятно, но головная боль не давала сосредоточиться и разобраться в сумятице чужих голосов. Хотелось попросить, чтобы говорили громче. Зачем шипеть на ухо, честное слово? Если не доконает высокая температура, я точно умру от любопытства.
«Спаси нас!»– четко и требовательно проговорил голос.
Я приоткрыла глаза и болезненно сощурилась – казалось, что в палате горела беспощадно-яркая звезда. В белых лучах тонула фигуры мужчины. Я силилась узнать его по силуэту, но слепла.