Магический переход. Путь женщины-воина
Шрифт:
— Это намерение вспоминания является даром, полученным от тех древних провидцев, которые изобрели этот метод и передали его секрет своим последователям, — продолжала Клара. — Каждый, кто занимается им, должен добавить свое собственное намерение к этому изначально существующему. Для чего это просто желание или необходимость заниматься вспоминанием. Что же касается конечной дели, на достижение которой направлено это намерение, то можно сказать, что ее определили еще древние мудрецы и что она представляет собой абсолютную свободу. Поскольку эта цель управляет
— Что ты хочешь этим сказать, Клара?
— Я хочу сказать, что ты, например, в течение какой-то доли секунды ясно знала, что совершишь грубейшую ошибку, выскочив на арену Будокана и изменив ход выступлений, но по какой-то причине ты сразу же подавила это знание. Или другой пример. В течение какого-то мгновения ты знала, что прекратила заниматься каратэ, потому что почувствовала обиду оттого, что тебя не признавали и не превозносили. Но ты сразу же спрятала это знание под другое, более выгодное для тебя объяснение: что ты устала от лицемерия.
Клара сказала, что этот момент непосредственного знания был назван видящими людьми, которые впервые сформулировали, что такое вспоминание, потому что он дает возможность видеть суть вещей незамутненным взглядом. Однако, несмотря на ясность и точность оценок видящего, мы никогда не уделяем ему должного внимания и не даем ему возможность недвусмысленно выразить свою точку зрения. Посредством постоянного подавления мы приостанавливаем его развитие и не даем ему проявить все свои возможности.
— В конце концов видящий в нас становится желчным и ненавидящим, — продолжала Клара. — Люди древности, которые изобрели вспоминание, верили, что поскольку мы никогда не прекращаем подавлять в себе видящего, он в конечном итоге разрушает нас. Но они также дали нам знать, что с помощью вспоминания мы можем создать для него благоприятные условия, в которых он начинает расти, и становится таким, каким и должен быть.
— А я и не догадывалась, зачем в действительности нужно вспоминание, — сказала я.
— Цель вспоминания состоит в том, чтобы дать видящему свободу видеть, — объяснила Клара. — Давая ему свободу действий, мы целенаправленно превращаем его в силу, которая одновременно таинственна и эффективна, в силу, которая рано или поздно приводит нас к свободе, вместо того, чтобы погубить нас.
Вот почему я всегда настаиваю на том, чтобы ты рассказывала мне, что ты обнаруживаешь в ходе вспоминания. Ты должна дать видящему возможность подняться на поверхность и поведать тебе о том, что он видит.
Я без труда понимала и соглашалась с ней. Я прекрасно чувствовала сама, что внутри меня живет кто-то, кто всегда безошибочно знает что есть что. Я также прекрасно знала, что всегда
Я поделилась с Кларой неожиданно пришедшей мне в голову мыслью о том, что единственной ситуацией, в которой я прислушивалась к голосу видящего, была моя привычка смотреть на горизонт в южном направлении, когда я чувствовала, что мне нужна помощь. Я снова отметила, что никогда не могла понять, почему так поступаю.
— В один прекрасный день все это тебе объяснят, пообещала Клара.
И по тому, как лукаво она улыбалась, я поняла, что сейчас она об этом больше ничего не скажет.
Клара посоветовала мне вернуться в пещеру еще на несколько часов, а затем прийти в дом и немного вздремнуть перед ужином.
— Я пришлю за тобой Манфреда, — предложила она.
Но я отказалась. Я уже не могла идти в пещеру в этот день. Я слишком устала. После того, как я рассказала Кларе о беспокоящих меня неприятностях и отбилась от нескольких ее атак на меня, я почувствовала себя эмоционально исчерпанной. На какое-то мгновение моим вниманием завладел свет, отражавшийся от одного из кристаллов. Глядя на него, я успокоилась. Я спросила у Клары, знает ли она, зачем великий маг дал мге кристаллы. Она сказала, что в действительности он не дал их мне, а явил их для того, чтобы они мне помогли.
— Он нашел их в пещере в горах. Кто-то, должно быть, оставил их там многие века назад, — сказала она неприветливо.
Ее угрюмый тон навел меня на мысль о том, что она не желает разговаривать сейчас о «великом маге», и, чтобы изменить направление беседы, я спросила ее:
— Что еще ты знаешь об этих кристаллах?
Я подняла один из них, чтобы полюбоваться его прозрачностью.
Маги древней Мексики широко использовали кристаллы, — объяснила она.
— Это оружие, с помощью которого можно победить врага.
Услышав ее слова, я содрогнулась и чуть было не выронила из рук один из кристаллов. Я попыталась всунуть их Кларе в руки, не желая больше иметь дела с ними, но она отказалась взять их.
— Если уж ты однажды коснулась их, ты не можешь передать их другому, — упрекнула она. — Это будет неправильно и даже опасно. Обращаться с ними нужно бесконечно внимательно. Это дар силы.
— Прости, — сказала я. — Я не хотела никого обижать. Я просто испугалась, когда ты упомянула, что их использовали в качестве оружия.
— Когда-то это было так, но не теперь, — уточнила она. — У нас нет знаний о том, как превратить их в оружие.
— А в древней Мексике существовали такие сведения?
— Несомненно! Это же часть нашей традиции, — заявила она. — Как и в Китае, где древние поверья стали такими невероятными, что их превратили в легенды, точно так же и здесь, в Мексике, существуют свои поверья и легенды.
— Но почему случилось так, что о том, что было в древнем Китае, знают все, а о поверьях и легендах древней Мексики никто ничего не слышал?