Магистериум морум
Шрифт:
Завладев палкой, Алисса уселась на возке, внимательно озираясь по сторонам. Где-то вдалеке раздавались крики, земля всё время вздрагивала, а хуже того – становилось всё темнее. Огня же разжечь было не из чего, кроме соломы в возке.
В «овраге» тем временем что-то грузно ворочалось и дышало. Наконец, из него показалась огромная лысая голова, похожая на лошадиную, только величиной с мельничный жёрнов. Зубы торчали из неё как попало.
Алисса судорожно вздохнула и сжала палку.
Новые
Крепкий Тогус первым поднялся сам и поднял магистра Грабуса.
– Что это? – спросил он.
– Это Ад сходит на землю, – буднично сообщил старик. – Верно, наш Фабиус исхитрился нарушить Договор.
– А где он сам, этот отступник? – спросил магистр Кебеструс. – Может, Сатана примет его душу, как искуп?
Язык чёрного ветра слизнул половину холма. Крещёные в ужасе завыли.
– Подождём и посмотрим, – сказал магистр Грабус. – Если камни призвали нас сюда, то здесь и будет вершиться суд. Если нас спросят – мы отдадим отступника.
Фабиус мог бы испепелить бедного мэтра Тибо, но вина многих невинно убиенных и без того слишком тяготила его сейчас. Не сумев облететь живое (живое ли?) тело, он опустился на мост, тяжело осевший под его весом, и пошёл через реку, стараясь не смотреть вниз, ведь волны, такие же чёрные, как ветер, но слегка искрящиеся, почти захлёстывали брёвна. От воды исходил жар. Фабиус не хотел даже думать о том, загорится ли мост, когда волны достаточно нагреют его?
Он сделал последний шаг и ступил на землю, но брег перед ним обвалился и Фабиус прыгнул вперёд, ощущая спиной, как мост рушится в запылавшую воду.
Нет, он не видел этого, но воображение услужливо подсовывало ему картины, одна страшнее другой.
Фабиус прыгал, земля проваливалась… Он обессилел, пока не ступил на камень, что удержал его и дал собраться волей.
«Камень! – сказал себе Фабиус. – Я вижу дорогу из камня! И ей не страшны пропасти!»
И он действительно увидел дорогу. И ступил на неё. И тут же вдали показалась фигура.
Это была демоница: вёрткая, чёрная с алыми ладонями и губами. Она тащила кого-то упирающегося волоком по земле.
Потом она остановилась и крикнула, но Фабиус не услышал.
А потом чей-то голос произнёс сразу со всех сторон, будто вокруг были стены, и он отразился от стен:
– ПОРА, – сказал голос, грозно и радостно.
И завесы мира внешнего упали, а магистр Фабиус увидел себя в каменном зале, чьи стены из сталагмитов бесконечно уходили вверх. Полом зала была мозаика из чёрных плит и золота.
– ЧЁРНЫЙ – ЭТО ДОБРО, А ЗОЛОТО – ЗЛО, – сказал тот же голос.
И тут же посреди зала появилось железное кресло.
– САДИСЬ, МАГ? – предложил голос.
– Садись сам, – огрызнулся Фабиус.
Магистру было страшно. Он бросил только один взгляд на мозаику и сразу отвёл глаза – фигуры заплясали в его голове, взывая к нему и говоря с его
– МАГОВ СЮДА! – приказал голос.
Сверху шлёпнулось огромная длинная скамья со спинкой, крытая кровавым бархатом.
Скамья покачнулась и встала. И сверху же чья-то рука опустила на неё четырёх членов Совета Магистериума. Это были всё те же Кебеструс, Икарбарус, Тогус и глава их – Грабус Извирский. Но теперь они были недвижны и таращились, словно куклы.
– ТОГДА САДИСЬ К НИМ? – спросил голос.
– Мне это не по чину, – отозвался Фабиус, изучая, как под железным креслом проявляется камин, полный пылающей лавы. Было бы весело, если бы он сейчас там сидел.
– ТАК И БУДЕШЬ СТОЯТЬ? – удивился голос. – ТОГДА ТЕБЕ НЕТ МЕСТА ЗДЕСЬ.
– А что тебе в этом, невидимый? – нахмурился Фабиус. – Хочу и стою. Это и есть моё право и моё место.
Голос хмыкнул.
И тут же на железное кресло упала тень. Она потекла, стала глубже, объёмнее, сгустилась в огромного иссиня-чёрного демона без особенного лица, потому что на лице у него черты менялись и играли, словно было оно из воды или пламени.
Впрочем, и тело его было таким же текучим. Фабиус попытался рассмотреть хотя бы, есть ли у появившегося рога, ведь это был явно не Борн, а какой-то здешний Адский правитель? Но глаза у магистра тут же заслезились.
Впрочем, не уверен был Фабиус и в том, что его перенесли в Ад: жары он не чувствовал, не было и особенного таинственного страха, о котором писали в магистерских книгах. Похоже, весь зал этот был не более чем обманом.
Как только Фабиус подумал об этом – картинка распалась, закрутилась и осыпалась призрачными осколками.
Маг снова стоял на истерзанной земле Ренге. И вот тут катастрофа была отнюдь не призрачной. А если кто-то и наводил морок, то постарался он весьма, учтя и запахи, и звуки, и само устройство долины, где в островах посреди разломов читался возвышенный берег и холмы.
«Сатана, – отец лжи, – подумал Фабиус. – Вот только слабовата, я смотрю, его ложь…»
И тут же огромный демон из языков чёрного огня возник перед ним.
– СЛАБОВАТА?! – взревел он.
Фабиуса опахнуло жаром и вонью.
– Разумеется. Ведь смотри – ты злишься, – парировал он нарочито негромко. – У людей это почитают за слабость.
Повисла пауза. Потом снова появилась скамья с магами, на которой они, наконец, зашевелились, завыпучивали глаза, освобождаясь от магических оков. А ещё Фабиус снова увидел Тиллит. Теперь уже близко. И понятно было, что она держит за шкирку Анчутуса.
– ЗАКОН О МАГИСТЕРИУМ МОРУМ НАРУШЕН, – мрачно сказал обиженный огненный демон.
И понятно было, что бессмысленно говорить ему сейчас, что закон этот нарушался до дня последнего сотни и сотни раз. Дело было не в самом нарушении, а в нарушении, которое заметил или решил заметить он сам. А значит это и был – сам Сатана.