Магистериум морум
Шрифт:
Фабиус стал осторожно, моргая и косясь, разглядывать меняющегося демона. Образ его умерился и стал менее текучим, стало понятно, что сидит он на невидимом троне, а на его коленях у него…. Кошка! И кошка эта магу вполне знакома!
Сатана гладил её, а она неразборчиво урчала. Но неужели и Сатана не умеет разобрать, что свидетельствует сама Алекто?
Фабиус приободрился.
– Он тоже будет свидетельствовать! – Тиллит бросила к ногам Сатаны Анчутуса. – Он знает, что не похищал Алекто!
– ПРИНИМАЕТСЯ! – рявкнул Сатана.
– И мы!
– И мы будем!
– Свидетельствовать!
Черти и бесы повыскакивали
– Анчутус…
– Не похищал!
– Это маг! Маг!
– ЧТО ТЫ ОТВЕТИШЬ? – спросил Сатана, уставаясь на Фабиуса.
Мог ли он прочесть мысли магистра? Возможно.
Но были ли они у него сейчас?
Фабиус смотрел и ощущал, что всё в нём замерло, словно естество его – огромная скала, и нет в ней пещер. Возможно, таким его сделал страх. А может, сказалась и привычка общаться с Борном. Маг так долго старался ни о чём не думать рядом с демоном, что мысли его стали тяжелы и пусты.
– Признайся! – донёсся дрожащий голос со скамьи, где томились магистры. Кажется, то был голос Грабуса.
Фабиус улыбнулся невольно. Где же всеведение? Где великая прозорливость? Неужто всё, что может сам Сатана – это всего лишь попытаться запугать слабого человечка?
– Ты же отец наш? – Фабиус вежливо склонил голову. – Значит, знаешь всё о детях своих. Взгляни на меня? Разве я вызвал Алекто?
Возникла неловкая пауза.
«Вот оно как, – думал Фабиус. – Что за сомнения мелькают на его лице языками пламени? Неужто невозможность всеведения кроется в отцовстве, и Сатана – не отец нам?»
– НЕТ, НЕ Я ОТЕЦ ВАМ, – прогрохотало и отдалось в небе.
Значит, какие-то мысли Фабиуса Сатана всё-таки мог прочесть.
– Ка... Ка-а? – подал жалобный голос Грабус.
– А вот так! – Сатана вдруг сбросил с себя сияющие чернотой огни и обратился в демона, вроде Борна, только чуть более смуглого. – Мы сейчас в мире реальном, и здесь – даже я не могу солгать вам! Смотрите! – он раскинул руками. – Таков он, ваш настоящий мир! Есть два мира, глупые смертные! Мир реальный и мир слов! В первом – лжи нет, во втором – всё есть ложь. Я создал мир слов, потому я и отец лжи! И вы сейчас живы лишь ложью моей! Вашего мира нет! Его нет уже 13 веков! Вы существуете только в моём мире, который отринули сейчас, нарушив договор!
Фабиус ощутил, как тело его затряслось, словно он сам был погибающей землёй. Но сдаваться он не собирался.
– Я не верю тебе, – сказал магистр, силясь усмехнуться. – Почему ты не можешь соврать мне? Ты – самый сильный из демонов! Неужели тебе не по силам простая ложь?
– Молчи! – завыл Грабус.
Но магистр Ренгский даже не повернулся в его сторону.
Сатана склонил голову в бок, раздумывая: поболтать ли с магом? Ведь он всё равно унесёт сказанное в могилу, так почему – нет?
– Именно самые сильные демоны и не могут лгать, – снизошёл он. – Те, кто видит мир реальный таким, каков он есть. – Вы же, люди, реального не видите вообще, оттого – лживы. Способен ли ты понять, маг, что настоящий ваш мир погиб 13 веков назад? Силён ли ты для такого знания? Вы живы теперь только моими словами о вас – в их иллюзиях вы строите и рожаете себе подобных. В реальности же – кругом смрад и тьма!
– Это тоже слова! – выкрикнул Фабиус.
Сатана рассмеялся:
– Ты просто не знаешь законов мироздания, как и вся ваша людская мелочь. Любой мир – есть Договор. Мир реальный вы разрушили, разорвали
Фабиус посмотрел на солнце, что мучилось в пыли, на чёрную землю под ногами.
– Нет! – сказал он твёрдо. – Я не верю тебе!
– А ты найди мужество подумать? Вспомни, что есть ваша магия? Некие формулы из слов? Да вы и слова-то пользуете те, что не понимаете совсем. Это ваши же старые слова. Вы их позабыли от страха. Вы всё, всё позабыли…
Сатана покачал головой, словно бы вглядываясь в картины прошлого, и простёр руки.
– Смотри же маг и запоминай. Любой мир есть Договор. Он стоит, пока все делают то, что оговорено между ними и миром. Если вы говорите «не убий», но убиваете – мир не погибнет от первого или второго убиённого вопреки Договору. Мир велик, в нём велика и сила инерции. Но будет и последняя капля, та смерть, что разрушит всё.
Сатана замолчал, рассмеялся каким-то своим мыслям, и продолжал, не замечая, что маги уже побелели от страха на своей скамье.
– Да, я не отец вам, маг. Но свой мир вы разрушили, расторгнув этим договор с настоящим вашим отцом. И тогда я открыл перед вами книгу – и вы – подписались в ней. Нету у вас больше ничего, кроме моих слов и моей книги. Я – ваш приёмный отец, отчим!
Сатана уставился в небо, тряхнул головой:
– Но я сказал тебе слишком много, букашка. – Изменчивый поднял своё удивительное лицо и, не мигая, уставился на Фабиуса. Словно тысячи демонов смотрели теперь на мага его глазами. – Отвечай мне – кто похитил Алекто?! Иначе будет разорван и этот договор. Смотри же, с чем вы останетесь, если не со мной!
Фабиус видел картины выжженной земли, что показывал ему Сатана, но думал он о другом. И даже испуг магистра прошёл, оставив лишь тяжесть в членах: "Я ему подвластен даже меньше, чем Борну, - размышлял Фабиус.
– Тот хоть умел прочесть меня, словно книгу. Значит, Сатана – не демон. Он – иное. Может быть, создавшее демонов, но не меня. А сумеет ли он различить в моих словах ложь? Борн говорил, что лгу я отменно. И где же сам Борн? Куда он пропал?»
– Пойми, маг! – хмурился Сатана, видя, что человечек совсем не раздавлен тем, что он показал ему. – Договор нарушен кем-то на земле! Если мы не накажем его – весь ваш мир погибнет. Смотри – земля разламывается уже, такой она и была 13 веков назад. Она стоит лишь на моих словах. И вся она – есть ложь. Правда же, что у вас есть – правда лишь наша, адская. Туда вы и упадёте. В Ад. На корм моему народу. И они съедят вас всех. Мои дети – жадны, они ещё не умеют длить голод.
– Признайся маг! – выли черти.
– Признайся, – гнусили магистры со своей скамьи.
«Да если б я знал, кто её вызвал, эту дуру Алекто? – размышлял Фабиус. – Борн всё время покрывал кого-то, но кого? Ясно, что не себя...»
– Сначала я хочу увидеть здесь твоего демона Борна! – выкрикнул Фабиус.
Сатана потемнел, и языки пламени вновь побежали по его лицу и телу.
– Зачем он тебе? – нахмурился Изменчивый. – Он мне не интересен! Он никогда не делает того, что я жду от него!