Магистериум морум

Бэд Кристиан

– Я? – Демон молниеносно догнал его и тоже остановился. – Я должен понять? Что именно? Как может быть оценена мной мера людской глупости?!

Он закрыл глаза, но сами веки его светились. Внутри же – бушевал огонь.

– Ты, наверное, очень хотел убить меня, когда мы встретились в доме префекта? – пробормотал маг.

– Я и его хотел убить, – сказал инкуб сквозь зубы. – И когда я увижу его сейчас – я захочу убить его снова! Но я знаю, что внутри человеческой оболочки – мой! Мой мальчик!

Магистр тяжело вздохнул.

–

Мне очень жаль, – сказал он. – Но мальчик такой же твой, как и мой. Идём же!

И они уже молча прошли последнюю треть моста. И через балкон проникли на средний этаж колдовской башни.

Мост потух, как только Борн ступил вслед за Фабиусом в круглую комнату. Там было всё так же, как его и оставил Фабиус. Только пахло затхлым, и серая бархатистая пыль лежала кругом.

Увидев любимое кресло, магистр Фабиус сразу обмяк, ощутил усталость. Он открыл окно, схватился было за тряпку, приткнутую у подоконника, чтобы смахнуть пыль. (Он сам убирал здесь). Но демон, оглянувшись по сторонам, исчез, слегка насторожив магистра. Потом Борн проявился снова и предупредил:

– Отдохни. Я теперь свободен перемещаться на острове и во вне его. Я найду, чем себя занять. На дворе ночь, тебе нужно выспаться.

– Но ты же…

– Не опасайся, я не трону здесь никого. И мальчика искать без тебя не буду. Судя по запаху – он на верхнем этаже башни. Пусть обвыкнется, поймёт, что мы не враги ему. В округе достаточно книг и пейзажей, чтобы меня развлечь. Если позволишь, я осмотрю и остров, будучи невидим для его людей.

– Смотри, что уж…

– А ты – отдохни!

Фабиус нахмурился: он сразу хотел и пить, и убрать из себя отработавшую воду. Отлить можно было прямо с балкона, а вот раздобыть вина или хотя бы горячего травяного чая…

Борн хмыкнул, и перед креслом мага появился маленький столик, сервированный большим глиняным чайником и двумя белыми обливными чашками.

Маг взял одну. Чашка оказалась из белого фаянса, очень приличной работы, но не новая. Похоже, демон спёр её вместе с чаем прямо из дома купца или цехового мастера в соседнем Лимсе.

– Выпей и ложись, – сказал инкуб. – Я предвижу, что завтра нас ждёт много забот.

Маг задумчиво кивнул. Проведя Борна на остров, он «пустил козла в огород», но мог ли он выбирать? Ведь если они и сумеют сделать что-то для мальчика, то только вдвоём. Борн силён, но Фабиус и в самом деле лучше понимает человеческую природу. Всё-таки он наблюдает людей уже 166 лет.

Фабиус налил чаю в две чашки, но инкуб уже испарился, и магу пришлось выпить обе. Потом он достал из стенного шкафа соломенный тюфяк, который не раз выручал его, когда бдение в башне затягивалось, улёгся не раздеваясь, накрылся плащом и скоро уснул.

***

Примерно в это же время в Аду укладывался в тёплую лаву старый Пакрополюс. Он уже не мог спать на горячих

камнях, как было принято у демонов, да и не спать, что было принято ещё больше, он тоже уже не мог. Его древние кости требовали прогрева. И Пакрополюс погружался в лаву на многие часы, а потом будил себя горячей чашечкой яда. И вот тогда он мог ещё казаться бодрым и суетным, как какой-нибудь двухтысячелетний.

Да, демоны бессмертны. Но они – изнашиваются.

Не от тела это идёт, нет. Сама природа их ветшает, если внутри не горит и не брызжет желаниями неуёмное средоточие. Если нет планов на тысячелетия, задумок и игр, интриг и обманов, бессмертный сам не замечает, как становится брюзглив, неповоротлив. Кожа его постепенно теряет тургор, глаза тускнеют, волосы покрываются белым налётом. Это и есть здешняя седина.

И вот, глядишь, иному едва миновало пять тысячелетий, а он готов уже рассыпаться в прах. Не смерть караулит его, но бесцельность, не умирает он, а ветшает, но, впрочем, какая разница?

Пакрополюс и не понимал, что история с похищением Алекто постепенно возвращала его к жизни. Ветшал-то он безболезненно, тихо, а бодрость приходила теперь с болями в костях и в голове. Такова была плата за возвращение в шумный и страстный поток жизни.

Сейчас он был утомлён, но и удовлетворён расследованием.

Анчутуса доставили в темницу, бес не сознался пока, но был так дрожащ и пришиблен, что понятно было – до объявления вины остались считанные дни, а, может, и часы. И тогда живая книга адских договоров снова откроется и зачитает запись о соблюдении законов Ада. И равновесие, закачавшееся в эти дни, снова станет незыблемым. И будет избран новый правитель Верхнего Ада.

А что если?..

Тут Пакрополюса бросило в дрожь не хуже мелкого беса. Ведь это он послужил орудием исполнения договора? А что если именно его и выберет правителем конклав демонов? Но ведь он так немощен? Хотя и мудр – тоже! А на диете из лучших душ он смог бы…

И тут раздался наглый и резкий стук в самые чувствительные глубины мечтаний Пакрополюса.

«Прочь!» – взревел он мысленно.

Но, вопреки его желанию, перед глазами вспыхнул белый прямоугольник: карта выгоды, уступленная чертям! Он обязан был впустить посетителей! Иначе и быть не могло: карта горела перед его глазами!

Старый демон, кряхтя, выбрался из лавы и отряхнулся, чтобы принять незваных гостей.

Их было двое: вертлявые кудрявые черти с маленькими рожками.

– Что надо? – максимально недоброжелательно осведомился демон.

Одну карту выгоды черти уже потратили. Может, позабудутся, начнут его улещать и потратят ещё?

Но черти только захихикали наперебой. Были они как братья-близнецы, и демон совершенно не мог вспомнить, те ли это черти, что чинили магическое зеркало? Впрочем, все черти демонам обычно кажутся на одно лицо.