Магистериум морум
Шрифт:
Обеденная зала тоже была не рада этой странной компании. Свечи начали разом чадить, свет постепенно мутнел, тени сгущались.
Демон пил вино, закусывая то пирогом, то окороком, Фурия скалилась и лупила по полу хвостом.
— Хватит жрать! — взревела она, наконец.
Инкуб обернулся к ней, тостонул бокалом:
— Леди?
— Зачем ты припёрся сюда мешать мне?
— Мешать? Ты должна быть мне благодарна. Я пришёл спасти тебя.
— Ты?
Фурия оттолкнула хвостом кресло и вспрыгнула на стол. На женщину она походила уже весьма
— Я творила тут, что хотела! Люди имели глупость вызвать меня!..
Демон перебил:
— Враньё не украшает тебя, Алекто. Тем более — неумелое. Не вижу здесь тех, кто сумел бы тебя вызвать. А вот посулить мягкотелые умеют. Небось, поддалась на их уговоры? Решила заправлять Серединным миром? Сатана забросил свою игрушку, тёплое место пустым не бывает и всё такое?..
Фурия зашипела, совершенно преображаясь в крылатую кошку с острым зубастым клювом, торчащим прямо между грудей.
Инкуб хмыкнул.
— Узнаю тебя. Всё так же глупа, всё с той же синюшной кожей. Да успокойся ты!
Демон плеснул в фурию вином из кубка и рассмеялся, глядя, как неловко отряхивает она когтистыми лапами пылающие янтарём капли.
— Я прекрасно вижу, как ты попала сюда.
— Ты не можешь этого знать!
— Никакому человеческому магу не под силу пробить своей волей адские земли на всю их глубину. Ты хочешь сказать, что этот дохлый старикашка, не сумевший справиться с иллюзией змеи, был так велик? И это он призвал тебя?!
Фурия отряхнулась, сбрасывая с тела последние шипящие капли, и женщиной стекла в кресло.
— То-то же, — усмехнулся инкуб. — Весь Ад бурлит, красавица. Тебя считают похищенной. И скачешь ты тут потому, что один дряхлый идиот никак не может активировать магическое стекло. Как только ему это удастся, Око Сатаны обратится на Серединный мир, и твоя история рассыплется, словно свежий прах.
Фурия провела изящным пальчиком по столешнице, рисуя каплями вина какую-то фигуру.
— Не выйдет, — покачал головой инкуб. — Я не единственный свидетель того, что ты здесь. Уже Глас Его ударил в Первом круге, и Правитель Якубус превратился в золотой слиток. Нарушение договора есть нарушение договора. В Первом круге Ада — беспорядки и безвластие. А может статься, и бунт. И виноватого найдут. Хоть демона, хоть смертного. И покарают. Я — твоя последняя на…
Он замолчал на полуслове, поднял глаза к потолку. Мгновение спустя там соткалось из воздуха белое голубиное перо и, медленно кружась, опустилось на столешницу перед Фабиусом.
— Что это? — нахмурился демон, и магистра обжёг уже сам изменившийся тон его голоса — словно воздух вскипел в горле.
— Это письмо, — тихо сказал маг, борясь с подступающим кашлем. — Мне.
Инкуб хмыкнул, оценив его усилия, и покачал головой.
— Мне нужно быть сдержаннее, или ты недолго сможешь радовать меня беседой, смертный…
Демон невесело усмехнулся, осторожно,
Фабиус мысленно повторял заклинание для лечения кашля, стараясь не шевелить губами. Слова связывались плохо и никак не хотели действовать. Для внутренней речи требовалась сосредоточенность, а маг в это же время исподтишка следил за инкубом.
Наблюдение было делом неожиданно приятным. Когда демон не смотрел на мага, тот ощущал и иную его силу — силу красоты совершенного тела. Впрочем, она никак не помогала сущему разгадать секрет голубиного пера.
— Сдаюсь, — выдохнул он. — Я чувствую очень слабую магию, но не могу подобрать к ней ключик. Активируй его… — он покосился на Фабиуса и хмыкнул. — Маг.
Фабиус не удержался и кашлянул. Но потом всё-таки произнёс чётко:
— Vale et me amare perge!
Перышко ткнулось острым концом в столешницу и побежало по ней, оставляя ровные светящиеся буквы:
«В городе бунт. В Гейриковых ямах отпущенники спаивают стражу. Шепчутся, что бунтовщики готовы ломать тюремные ворота и выпускать душегубов. Пока я прислуживал пьяному лейтенанту, тот хвастал, что в ямах есть темница с костями трёх настоящих магов. Обещал за деньги показать мне её. Но я и без денег вижу, что живых вы здесь не сыщете».
Перо зависло, покачалось и вывело подпись: «Саймон». После чего всё написанное погасло.
— Кто эти трое? — спросил инкуб.
— Три мага. Верные слуги Магистериума. Борца с… — горло у Фабиуса сдавило. — …С нечистью. Я полагаю, что их не смогли заставить вызвать из бездны адскую тварь. А старый Ахарор — давно растерял свою силу.
— Я вижу, что ты готов свидетельствовать против фурии, смертный? — глаза демона вспыхнули, но смотрел он на Алекто, не желая, видимо, подвергать мага мукам свыше необходимого.
Фурии тоже приходилось несладко. Она обняла руками грудь, сжалась в кресле.
— Да, — сказал Фабиус и закашлялся.
— Тогда выпей вина, — приказал демон. — Твои слабые заклинания только истощают тебя. Можешь пить прямо из кувшина. Не бойся, смертный. Я не убью тебя, пока ты мне полезен.
Глава 18. Бунт
«Ты что же, хочешь приговоренного к смерти сперва казнить для пробы?»
Г. Белль. «Человек с ножами»
Мир Серединный под властью Отца людей Сатаны.
Год 1203 от заключения Договора.
Провинция Ангон, город Ангистерн.
6 день.
Демон подвинул кувшин с вином, а Фабиус взял. Пальцы его задрожали, и он уставился на свою левую руку, разглядывая её, словно чужую. Рука, изуродованная химерой, казалось, вообще не способна была на такие пляски, а вот надо же — затряслась.