Магия большого города. Леди

Мягкова Нинель

Кто же знал, что здесь все так убого!

8-3

Я понимала, что тюрьма — это не роскошный отель и что магов недолюбливают, но все же Саманта — хрупкая молодая девушка. Но нет, и на этой почве снисхождения ей не дождаться. Маг, и все тут.

— У вас полчаса. Я буду за дверью, — предупредил меня полицейский, придерживая закрывающуюся автоматически створку. Я благодарно кивнула и перешагнула порог, трясясь про себя от накатывающей волнами паники. Захлопнувшаяся дверь словно отсекла меня от внешнего мира, заперев внутри крохотной каменной

коробки.

— Ты тоже это чувствуешь? — замогильным голосом поинтересовалась Саманта вместо приветствия.

Я поежилась.

— Что именно?

— Пустоту, — она со всхлипом втянула воздух и принялась раскачиваться на лавке, обнимая себя за плечи. — Я не чувствую магии. Совсем. Она ушла.

Встряхнувшись, я обошла вокруг камеры, вглядываясь в грубую каменную кладку. То тут, то там в породе поблескивали тончайшие золотые нити. Выглядели они красиво, впору ювелирные изделия создавать. Только вряд ли маги станут делать украшения из металла, убивающего их дар, а простые люди, как видно, не переводят его на ерунду, вместо этого нейтрализуя с его помощью пойманных одаренных.

Мне было некомфортно, но не более. Магия внутри, около сердца, по-прежнему едва ощутимо тлела, готовая сорваться по малейшей команде. Значит ли это, что некромантам и блокировка золотом не страшна? Проверять сейчас я точно не буду, наверняка в тюрьме наблюдают за каждым шагом заключенных. Я не слышала звука задвигающейся ставни. Охранник по ту сторону двери не отходил, бдит. Главное сейчас — чтобы Саманта не сболтнула лишнего, да и самой не проговориться.

— Ты как? — шепотом поинтересовалась я, присаживаясь рядом на жесткую лавку. Ничего умнее для продолжения разговора мне в голову не пришло. Не сознаваться же, что моя магия на месте! — Я хотела принести тебе булочки, но их не пропустили.

Я и сама понимала, что несу чушь, но не могла заставить себя поговорить о серьезном.

Например, о суде. На завтра был назначен второй процесс по двоим маньякам. Собственно, только поэтому Саманта до сих пор сидит в этой камере, а не казнена… то есть, не перевезена куда-то. Я так и не поняла, что происходит с теми, кого ловят. Мистер Хармс пообещал показать мне все лично, но что именно — все? Еще он обещал, что моя подруга будет жить. Это немного успокаивало, но не слишком. К тому же рассказать ей об этом я не могла — клятва. Так что даже утешить ее толком не получится.

Зачем я вообще пришла? Кажется, делаю только хуже.

— С чем были булочки? — судорожно вздохнув, Саманта перестала раскачиваться, как безумная, и привалилась к моему плечу. На мгновение мне показалось, что мы снова в нашей уютной квартирке, на диване, смотрим как за балконом льется дождь. Но нет — вода лилась где-то в соседней камере. Вскоре звук оборвался.

Даже думать не хочу, что это было.

— С повидлом и изюмом. Два вида, — пояснила я, чувствуя себя полной идиоткой. Но, кажется, Саманте именно это и нужно было. Отвлечься от удручающей атмосферы каменной коробки.

— Ты придешь завтра? — спросила подруга, неотрывно глядя на приоткрытое окошко в двери. Там то и дело мелькало лицо охранника, то ли любопытствовавшего, то ли бдившего. Вдруг у меня в декольте все же яд? Или напильник.

— Обязательно! — заверила ее я. С мистером Хармсом мы этого

еще не обсуждали, но я собиралась присутствовать на заседании любой ценой. К тому же меня должны были в любом случае вызвать, как главного свидетеля. Предстояло еще придумать, каким именно образом я нашла убежище маньяка, но думаю, удастся повесить все на кота. Мол, умнейшее животное, само привело меня в канализацию. Шейда могут хоть запроверять — магия в животных не задерживалась. Да и нет таких законов, по которым могут казнить фамильяра. Вовремя его мистер Хэмнетт приютил! Я не сомневалась, что журналист не даст в обиду своего нового друга.

Мы сидели с Самантой, крепко обнявшись, пока не лязгнул засов и не загудел отпирающий механизм, возвестивший, что мое время истекло.

— Все будет хорошо, — сквозь перехвативший горло спазм пообещала я. То ли мой стресс себя проявил, то ли проснувшаяся метка клятвы, я так и не поняла. Подруга кивнула, но было видно, что не поверила. Я и сама себе не верила, но мистер Хармс пообещал оставить ее в живых.

А до тех пор, пока мы живы, всегда есть шанс все исправить.

Участок я покидала в полубессознательном состоянии. Очнулась только в машине, сжимая в руках помятый пакет с не пригодившимися булочками и глядя на мелькающие мимо дома. Я обнимала промасленный сверток, прижимая к себе как самую великую драгоценность, и давилась сухими рыданиями.

Слез уже не было.

9-1

Опомнившись и вернув способность размышлять, я попросила дворецкого не спешить в особняк. У меня еще оставалось неоконченное дело. В конце концов, суд — процесс публичный, и я не могла допустить, чтобы Саманта отправилась туда в том виде, в каком она сейчас. Я с содроганием вспомнила ее осунувшееся лицо, взъерошенные, выбившиеся из свалявшейся косички пряди, и тонкие запястья, обвитые золотистыми цепочками по самый локоть. Кожа под ними покраснела и вспухла, тонкие на вид оковы явно причиняли бедняжке немалую боль.

— Остановите здесь, пожалуйста, — попросила я, завидев лавку готового платья. Надеюсь, хотя бы одежду передать можно, это же не пакет с едой!

В рекордные сроки я пронеслась по небольшому помещению, отобрав самое закрытое платье, чулки и прочее, необходимое любой приличной барышне. Поразмыслив, я приобрела и шляпку, из тех, что закрывали практически все волосы и напоминали фетровое ведро. Немного старомодно, зато прикроет давно не мытую голову Саманты.

Ей даже переодеться после пребывания у маньяка не позволили! Сразу видно, что тюремщики — мужчины. По мне, бесформенная роба, положенная каторжанам, и то была бы предпочтительнее порванного грязного платья, вещественного напоминания о пережитом ужасе.

Впрочем, для Саманты основной ужас еще впереди. Она же не знает, что казни не будет!

Зажмурившись, я подышала, отгоняя липкие щупальца страха и сожаления. Если я сдамся и забьюсь под фигуральную лавку, ничего не изменится. Если я хочу хоть что-то изменить в мироустройстве — я старательно, даже мысленно избегала намёков на противодействие, одного раза с удавкой мне хватило — мне нужно быть сильной. И храброй. Если не ради себя, то ради тех магов, что еще на свободе, и особенно ради пострадавшей вдвойне Саманты.