Магия Любви и Черная Магия

Давид-Неэль Александра

Стояла поздняя осень, и ночи были темными. Гараб нервничал, думая о том, сколько времени прошло с тех пор, как он покинул свою келью. Пока он ничем не смог помочь Раме.

Гараб был готов сразиться с бон-по, обитавшими на плоскогорье, но прежде необходимо было найти путь к отступлению. Мысль о том, что он угодил в западню, откуда ему не удастся выбраться и тем более спасти Раму, все больше угнетала Гараба.

Он повернул назад. Дорога петляла вдоль извилистого гребня, по краю пропасти, то вверх, то вниз и обрывалась у небольшого выступа. Внезапно Гараб увидел прямо перед собой низкую стену, закрывавшую вход в пещеру, [47]

и чуть было не налетел на нее.

47

В Тибете пещеры часто используются в качестве скитов. Автор книги жила в подобной пещере, на высоте 3900 метров, в течение нескольких лет.

«Что это? Еще один скит? Живет ли тут кто-нибудь?» — спрашивал себя Гараб. Его положение становилось все более критическим: он оказался между бон-по с плоскогорья и монахами, которые, видимо, обитали в этой пещере. Но где же Рама?..

Неужели он его не найдет?

Гараб застыл в отчаянии, как вдруг из пещеры послышался стон. Он тут же подумал о Раме. Неужели его друг здесь? Один ли он или его стерегут?

Приблизившись к стене, Гараб услышал новый стон, вслед за которым до него донеслись тихие слова:

— Я больше не могу!.. На помощь!.. Выпустите меня отсюда!.. Сжальтесь надо мной!..

Он узнал голос Рамы. К кому же тот обращался?

Гараб толкнул тяжелую дверь, но она была укреплена снаружи железными засовами и висячими замками. Повсюду — как здесь, так и в случае с люком в храме — он встречал одни и те же меры предосторожности не против тех, кто приходит со стороны монастыря, а против узников, томящихся в потайных чертогах. Дверь пещеры была закрыта снаружи; следовательно, пещера являлась тюрьмой, и Рама находился здесь один либо с другими жертвами бон-по.

Гараб приник щекой к стене и позвал тихим голосом:

— Рама! Рама! Это я, Гараб; я пришел освободить тебя.

Ему пришлось дважды повторить свой призыв, прежде чем донесся слабый голос, в котором слышались волнение и надежда.

— Гараб! Спаси меня! Спаси меня!

Охваченный смятением Гараб задавался вопросом, каким образом взломать дверь или проделать отверстие в толстой стене.

Он снова услышал голос друга, который, казалось, звучал более уверенно:

— Гараб, ты не сможешь войти. Спрячься! Сейчас придет Великий Учитель бон-по; он приходит каждую ночь и остается здесь до утра. Он откроет дверь… Он приходит один… Прячься, прячься скорее!

— Ты спасен, Рама, мужайся! — ответил Гараб. — Я сейчас спрячусь.

Никогда еще, даже в ту пору, когда он сидел в засаде у пустынной дороги, по которой должен был пройти караван, ожидание не казалось Гарабу столь тягостным. Он спрашивал себя, не теряет ли драгоценное время, не следует ли ему попытаться сдвинуть камень в стене [48] или расшатать ее, вырыв под ней яму с помощью ножа. Придет ли в эту ночь Великий Учитель бон-по? Может быть, он существует лишь в больном воображении бедного индуса?

48

Подобные стены складывались из сухих камней.

Гараб решил действовать, как вдруг вдали, на тропе, по которой он пришел, забрезжил

слабый свет. Свет приближался, то исчезая, то вновь появляясь, и вскоре уже можно было различить, что он исходит от фонаря, который кто-то держит в руке. Вероятно, это был бон-по.

Гараб гадал, как ему поступить. Надо было дать бон-по открыть дверь, а потом помешать ее закрыть… Затем… Дальнейшее будет зависеть от Рамы.

Гараб не сомневался, что ему не составит труда повалить пришедшего на землю и связать его. У бывшего разбойника хватало опыта по этой части. Затем он сможет закрыть его в пещере, унести ключ с собой и убежать с Рамой. Убежать, но какой дорогой? Может быть, индусу это известно?

Бон-по приближался. Странная фигура возникла из темноты, и благодаря свету фонаря Гараб смог хорошо разглядеть ее.

Великий Учитель был человеком высокого роста и страшной худобы — сущий скелет в длинной темной мантии. Его лицо несколько напоминало лицо настоятеля монастыря, однако оно было еще более необыкновенным. У настоятеля были гладкая кожа и пронизывающий взгляд; те же черты превращали лицо Великого Учителя в маску, на которой вместо глаз пылали два жгучих луча.

Гараб был не робкого десятка, и все же это жуткое видение заставило его вздрогнуть.

Человек поставил фонарь на землю, достал из-под мантии ключ, отпер замок, отодвинул и снял железную перекладину, которая служила засовом, и открыл дверь. Из пещеры вырвался удушающий запах тлена, и Гараб чуть было не закричал от ужаса.

Бон-по взял фонарь и вошел в пещеру. Все его жесты были точны, размеренны и царственно спокойны; он едва слышно бормотал какую-то молитву.

Стараясь не шуметь, Гараб приблизился к открытой двери и заглянул в пещеру. Прежде чем что-то предпринять, он хотел убедиться, связан Рама или нет, способен ли друг оказать ему поддержку или же его пытали и он ослаб.

Гараб обвел взглядом пещеру, но кроме колдуна никого не увидел.

Некое каменное сооружение, напоминавшее большой прямоугольный стол, занимало почти все пространство под скалистыми сводами, оставляя вокруг себя лишь узкий проход. В верхней части этого стола, сделанной из железа, было просверлено множество больших отверстий. Это мог быть примитивный алтарь в честь какого-нибудь горного духа или демона.

Бон-по снял с себя одежду, и Гараб увидел его голое тело — скелет, обтянутый кожей. Колдун взял чайную ложку с длинной ручкой, которая лежала на выступе скалы, и опустил ее в одно из отверстий стола, собираясь что-то зачерпнуть. Он проделал это несколько раз, всякий раз выливая содержимое ложки на различные части своего тела и затем растирая рукой. Во время этой процедуры он продолжал тихо читать молитву.

«Где же Рама?» — спрашивал себя охваченный тревогой Гараб, задыхаясь от вони, которая стояла в пещере.

Бон-по снова зачерпнул что-то ложкой и, бережно держа ее в руке, обогнул стол, остановился у одного из его краев и наклонился вперед.

— Это подлинный эликсир бессмертия, — наставительно произнес он. — В нем разлита жизненная сила молодых и здоровых людей. Для непосвященных этот напиток является смертельным; для посвященного же, готового к его употреблению, он становится источником неиссякаемой энергии. Почтите за счастье, сын мой, что вы смогли внести свою лепту, став пищей для этого источника, который позволит Верховным Учителям сравняться с богами.