Магия в крови
Шрифт:
Побледневший Бард поднялся с колен и воротом шелковой рубашки, надетой под расстегнутым кафтаном, отер кровь с шеи.
Ивар, наконец, повернулся к ним.
— Вы видели, чтобы господин что-нибудь писал? — спросил он.
Бард и Дук одновременно кивнули.
— Ваш милость, старенький господин просил эту... пергаменту и чернильца с перышком, — добавил Жиото. — А тута и селение впереди случилося. Мы с монахом туды потопали. Там сплошь мертвяки. Я в доме чара и нашел, что господин просил, отнес ему...
Силия,
— Так вот кому мы обязаны этим завещанием... — протянул Мелон, тоже подходя к столу и наполняя второй бокал.
Ивар повернулся к креслу Арды. Они обменялись несколькими словами, затем господин громко сказал:
— У монаха под домом спросите, как найти Бруну. Она вам покажет, где спать. Теперь пошли вон, оба.
— Бард, друган, ты не думай, что я тебе не поверил тогда, — объяснялся Дук Жиото чуть позже. — Просто я привык правду говорить, понимаешь? Я ж не видал того капитана, и как там у вас все было — не видал. Сказал господам, что знаю...
Бреси уже оправился от пережитого в паласе, но все еще оставался хмур и о чем-то сосредоточенно раздумывал. Юное лицо его осунулось, вагант вдруг показался Жиото старше, чем раньше, словно за один вечер возмужал на несколько лет.
— Дук, да я тебе верю. Но они... Разве ж господа такими должны быть? Почему они такие недобрые?
Дук, полагавший, что господа попались как раз вполне обычные, вздорные и злые, промолчал.
Бруну, ключницу и первую помощницу управляющего замком, они нашли в длинном доме, что стоял за сараями. Выяснилось, что и спать им предстоит здесь. Поджав губы, толстуха провела гостей на кухню в торце постройки — там у горящего очага, сидя на низком табурете, молодая полненькая блондинка чистила почерневший от копоти чугунок. Звали ее, как вскоре выяснилось, Хлоя, и была она дочерью Бруны.
— Хлеб только остался, — сказала ключница, зевая во весь рот. — Хлеб да вода.
— Нам бы вина, — подал голос Бард Бреси. — Мы и заплатить можем... — он умолк, когда Дук, громко хохотнув, хлопнул его по плечу.
— Шутит вагант, — сказал он. — Давайте хоть воду, мамаша. И хлеб тоже.
Хлоя вскочила, улыбаясь гостям, сунулась в кладовку. Они сели за стол. Огонь в камине догорал, слабые отблески ложились на бревенчатые стены, полки и свисающие с низкого потолка связки трав.
— Мамаша, как там старенький господин? — спросил Жиото, отламывая кусок от краюхи.
Толстуха нахмурилась.
— А тебе зачем?
— Мы ж его столько несли на себе. Жалко, он мучился так, сами посудите — ему топором ногу оттяпали.
— В паласе они, на третьем этажу, и лекарь наш
— Ну, если в вашем замке лекарь есть, так, может, выздоровеет еще господин, — повеселел Жиото, но Бруна лишь презрительно отмахнулась.
— Это ж Хашик. Старик он и пьяница, все, что знал, — давно позабыл. Да и знал немного.
— А госпожа Лара где? — спросил Бард. Он был на удивление немногословен и о чем-то хмуро размышлял.
— И монах, который с нею был, слуга ее? — добавил Дук.
Бруна опять зевнула.
— Спят они, комнату мы для их прибрали, рядом с господином Жерантом. А монах ваш под дверью лег. Я ему говорю: иди к слугам, к остальным, че разлегся здесь, боров? Иди помойся, воняет от тебя, а после — в дом, где все...
— А монах так на нее зыркнул, — звонким голосом подхватила Хлоя, — мамаша аж струхнула и побыстрее оттуда...
— Ты чего до сих пор здеся? — обозлилась Бруна. — Закончила прибираться? Пошла спать! Ишь, глаза вытаращила, блядина! Пошла, пошла, говорю!
Хлоя закусила губу и выскочила из кухни. Ключница велела:
— Ешьте быстрее. Как поедите — вон, видите, вторая дверь? Там дальше комната, где дворовые люди спят. Место есть. Народу мало осталось. Тряпье там валяется, завернетесь. Ясно вам? Да не рассиживайтесь тут, и так за полночь. Я вас вместе со всеми подниму с самого ранья. Мне приказали вас обоих к работе приставить.
— Устали мы с дороги, мамаша, — пожаловался Дук. — Поспать бы подольше.
— За работой завтра и отдохнете. Только светать начнет — встанете со всеми. Дел хватает. Да не вздумайте по двору ночью шастать. Шарпа с Одликом такого не любят. Заприметят — могут в темноте мечом башку снести безо всяких разговоров.
Когда Бруна ушла, Дук попробовал залезть в кладовку, но та оказалась заперта. Он пошарил по полкам, ничего съестного не нашел и вернулся к столу. Есть, впрочем, не очень-то и хотелось: монахи их все-таки покормили. Бард Бреси не шевелился, уставившись в очаг. Дук подсел к нему, наклонился к уху ваганта и тихо заговорил:
— Ты вот что, друг. Никому не вздумай говорить, что у нас деньги есть. На тебе и так кафтан этот — только глаза всем мозолит. Лучше бы тебе запрятать их получше, закопать где, что ли. Или дай мне, я запрячу. Не хочешь? Ладно. Главное — обо всем молчок. Ты понял, друг? Ох, боюсь я, как бы Вач не сболтнул чего лишнего...
— Да Вач-то точно не скажет, — промямлил Бреси.
— Это еще неизвестно. Думаешь, вы с ним такие, как ты говоришь, друганы? А вот и нет. Пока ты ему нужен был, он с тобой дружил и тебя, может, слушался. А как госпожа появилась — так зачем ты ему теперь?