Магия в скорлупе

Доунер Энн

— Да, с моим бывшим выпускником, иностранцем. Он остановился у меня. Сейчас он принимает душ.

Как будто в подтверждение его слов еще один припев из «Когда хладеет нежный ветерок» донесся из ванной. Теперь и Йинг-лонг вступил, подвывая, как собака, на высоких нотах.

— Угу, — пробормотал пожарный, продолжая записывать. — В следующий раз, когда вы захотите вызвать дракона, делайте это в помещении с хорошей вентиляцией.

— Следующего раза не будет, — сказал мистер Муфти, строго глядя на Мерлина.

После

дальнейших заверений, что церемония с драконом не повторится, и рассуждений, стало ли это нарушением требования не держать дома животных, Мерлин решительно закрыл за ними дверь.

Гидеон вышел из ванной, его волосы и одежда прилипли от пара.

— Еще немного, и все бы пропало. Я не знаю больше песен, а Йинг-лонг уже такой мокрый, хоть выжимай.

Мерлин слишком устал от их приключений, чтобы, как обычно, выпить на ночь чашку какао и разгадать кроссворд. Вместо этого он принял две таблетки снотворного и включил на ночном столике электронное устройство, имитирующее шум океана. Через открытую дверь Гидеон видел голову профессора на подушке, его глаза защищала от света плотная атласная маска.

Маг сбросил одежду (все равно она исчезнет через несколько часов) и облачился в очень большую ночную рубашку, купленную на Харвард-сквер. Вытянувшись под одеялом и засыпая, он сделал знак в воздухе, чтобы отогнать сны, и плохие, и хорошие. Если бы только его волшебные глазные капли для сладкого сна, сделанные из усиков мыши-сони, были с ним здесь, а не остались дома.

Теодора проснулась посреди ночи. Может быть, из-за трехслойного сэндвича, а может — второго стакана шоколадного молока или уколов совести. Но девочка недолго думала об этом.

Она взяла одеяло и подушку и пошла в гостиную. Диск с фильмом «Волшебники и виверны» уже стоял в магнитофоне, поэтому Додо устроила себе уютное гнездышко на диване и приготовилась смотреть.

Однако прямо во время ее любимой сцены, где Джура, юная хранительница виверны, спасает раненого детеныша, Теодора поняла, что ей скучно. Она стала переключать каналы, промелькнули два матча по рестлингу, мыльная опера, реклама службы знакомств для домашних животных, старый фильм про Годзиллу. Додо выключила телевизор, когда часы показывали четверть пятого утра.

Она встала, чтобы проверить карту таро. Она все еще лежала на кухонном столе рядом с запиской Микко. Теодора осторожно потрогала карту. Поскольку она была нарисована на слоновой кости, а не на картоне, краска уже высохла.

Фактически Додо оставилаее на прежнем месте до «завтра». Ведь уже завтра. Уже четыре часа пятнадцать минут, как оно наступило. Она не собиралась братькарту, а только хотела позаимствовать ее на десять минут, а потом вернуть.

Протянув руку, Теодора вдруг вспомнила Рождество, когда она пошла в гостиную посмотреть подарки, пока родители спали. Миссис Оглторп, услышав шум, спустилась и увидела пятилетнюю Додо, стоявшую посреди открытых

свертков и разбросанной бумаги. Мама не закричала, а только взяла с нее обещание молчать обо всем и отправила спать. Когда утром они все спустились в гостиную, подарки снова лежали под елкой, аккуратно завернутые в бумагу и перевязанные ленточками, как будто ничего не случилось. Теодора очень старалась изобразить удивление, когда открывала подарки второй раз.

Но это не похоже на тот случай. Девочка подавила чувство вины.

Она пошла в отцовский кабинет и включила стабилизатор напряжения, к которому все было подсоединено. Сразу ожили компьютер, принтер и сканер, и их звук в тихом доме оказался гораздо громче, чем она ожидала. Додо насторожилась, не открывается ли дверь Микко, но ничего не услышала, кроме гудения компьютера.

Теодора положила карту лицом вниз и включила программу сканирования. В принтере была только простая белая бумага, но на дне ящика письменного стола нашлась плотная бумага цвета слоновой кости, обработанная под средневековый пергамент.

Почему-то у нее сильно забилось сердце, может, от страха перед неизвестным. Дело не только в том, что она взяла карту и воспользовалась папиным компьютером без разрешения. Додо испытывала волнение, и у нее возникло предчувствие. Она знала, что если все получится, то ее ждет что-то чудесное, а не просто вступление в Клуб Хранителей виверн.

— О, если бы это была настоящая виверна, — едва слышно прошептала Теодора и нажала на «сканировать».

Голубой свет сканера включился и продвинулся от верхнего края карты к нижнему. Идеальная копия постепенно появилась на мониторе. Засветившись на экране, краски обрели новую жизнь. Казалось, что испуганный чертенок вот-вот выскочит из монитора и побежит по коридору.

Девочка вошла в меню на верху экрана и нашла команду «печать». Она щелкнула мышью, и через несколько секунд лист выскользнул из принтера. Копия выглядела великолепно, хотя бумага и была немного тонковата. Но Теодору вдруг осенила блестящая идея. Она побежала в свою комнату и, порывшись в письменном столе, нашла коробку специальной переводной бумаги для изготовления рисунков при помощи утюга и кусок тонкого белого картона.

Додо никогда раньше не ставила гладильную доску сама, поэтому, когда раздался резкий металлический звук, в ужасе замерла, ожидая, что дверь няниной комнаты распахнется и в холле послышатся торопливые шаги.

Однако только бормотание: «М-ммм… Что такое?» — раздалось из спальни Микко.

— Ничего, — ответила девочка.

— У-гу, — донеслось приглушенно.

Пока утюг нагревался, Теодора снова отпечатала изображение на переводной бумаге. На этот раз вышло еще лучше. Но при проглаживании появился отвратительный запах плавящегося пластика. Когда картинка охладилась и можно было снять основу, как будто бы послышался тихий писк: «И-и!» Похоже, что это протестовал чертенок. Додо взяла ножницы Микко из корзинки для рукоделия и осторожно вырезала карту.