Магия в скорлупе

Доунер Энн

Фебрис с отвращением зашипела. За исключением неудобств, причиняемых женскими туфлями, нынешняя внешность нравилась ей больше, чем любая другая, которую она когда-либо принимала. И уж конечно больше, чем ее истинное обличье. Но она обязана слушаться Кобольда.

Колдун поднял телефонную трубку и набрал номер.

— Объединенная почтовая система? Я бы хотел, чтобы из моей квартиры забрали тюк.

На другом конце провода ему что-то ответили, Кобольд улыбнулся и бросил косой взгляд на демона:

— Да, он уже готов

к отправке.

В квартире Мерлина все стало по-прежнему. Аппарат для привлечения убрали, а тяжелая работа и немного магии уничтожили практически все следы пребывания Йинг-лонга. Гидеон с помощью простенького заклинания оживил несколько мочалок из металлической стружки, и они шустро принялись отдраивать след от трапез китайского гостя — ободок из засохшей каши на ванне. Приятно было слышать, как эти маленькие помощницы бодро соскребают грязь. Уже очень давно он не использовал чародейские силы, а чудеса техники, которые встречались на каждом шагу, создавали у него ощущение, что его собственные магические способности невелики.

Он очень скучал по утренним занятиям с Уиккой. Обычно он выводил ее, едва займется заря, когда луг еще окутан туманной дымкой. Гидеон брал с собой мешочек с мелкими чарами и подбрасывал их высоко в воздух, чтобы виверна их находила и приносила обратно. Это шло на пользу и волшебнику, и его питомице: Уикка хоть на час отвлекалась от озорства, а он — от мыслей о Гвинлин.

Он оставил мочалки самостоятельно продолжать работу и пошел в гостиную.

— Оуроборос!

Змейка подняла головы со спинки дивана, на котором она дремала.

— Шш-ш-што?

— Ты можешь воспользоваться своей памятью будущего и сказать, отложила ли Уикка яйцо?

Оуроборос на минуту закрыла глаза и снова их открыла.

— Прости, Гидеон. Не могу.

Хотя мудрая змея отлично помнила прошлое и будущее, ее память иногда капризничала в отношении событий ближайшего будущего и недавнего прошлого. Дела даже многовековой давности в обе стороны она помнила гораздо лучше.

— Я надеялся, что здесь ты сможешь видеть немного яснее.

Гидеон сосчитал в уме дни и ночи. Сейчас шел уже пятый день, как он потерял виверну. Несомненно, она снесла яйцо, как только нашла подходящее место для гнезда. Благодаря летней жаре и быстрому развитию детеныша, он, вероятно, уже вылупился. Так что теперь волшебнику надо разыскать уже двух виверн, прежде чем это сделает Кобольд.

Он достал свой мешок из шкафа и вынул из него завернутую в бархат колоду карт с виверной. Но, едва он начал раскладывать карты в форме буквы «Т» на кофейном столике, его рука замерла. Дрожащими пальцами он быстро перебрал колоду, а потом еще раз, не веря своим глазам.

Карта таланта виверны пропала. Гидеон, хрипло вскрикнув, упал на подушки дивана. Услышав это, Мерлин выбежал из спальни:

— Господи! Гидеон, что случилось?

Лицо молодого волшебника

посерело, а во рту так пересохло от страха, что ему пришлось облизнуть губы прежде, чем он смог заговорить, да и то только обрывками фраз.

— Карта… Пропала карта из моей колоды. Самая сильная. Козырь… козырь виверны…

Мерлин опустился на диван рядом с ним:

— Какой ужас!

Оба волшебника знали, что Кобольд с помощью козыря мог навсегда поймать Гидеона в сеть самых болезненных воспоминаний — ужасную нескончаемую душевную пытку, по сравнению с которой даже смерть стала бы благословением.

Гидеон сжал кулаки:

— Я точно знаю, когда это произошло! Когда я попал из коридора времени в ночной куб…

— Ночной клуб, — поправил Мерлин.

— Да, клуб. Мне пришлось отобрать содержимое моих карманов у вора. Колода оказалась неплотно завернута. Уверен, что карта выпала именно тогда. — Гидеон вскочил с дивана. — Мы должны найти ее!

— Боюсь, что это почти невозможно. По улицам Кембриджа раз в неделю ходят большие и шумные желтые машины и собирают весь мусор. Если ваша карта не попала на свалку, ее, вероятно, давным-давно смыло через водосток в городскую канализацию. — Мерлин призадумался, а затем продолжил размышлять вслух: — Конечно, мы могли бы воспользоваться вашей колодой, чтобы задать вопрос, но поскольку она неполная, это не сработает. И мою колоду нельзя использовать. Она на временной выставке в итальянском музее. В любом случае я не силен в картах.

Гидеон удрученно молчал, а Мерлин встал, подошел к шкафу и начал рыться на верхней полке.

— «Риск». «Монополия». «Ключ»… Ага, нашел!

Из-под груды настольных игр Мерлин извлек плоскую резную коробку, из которой достал и развернул доску для предсказания судьбы, только она, несомненно, была не из магазина игрушек. Вместо бумажных картинок, наклеенных на картон, она была украшена редкими сортами древесины и таинственно поблескивающими зеркальцами, жемчугом и рубинами.

Профессор освободил место на кофейном столике и поставил гадальную доску и инкрустированную дощечку треугольной формы на маленьких колесиках.

— Конечно, доски массового производства дешевы и не из розового дерева и слоновой кости. Но это традиционный набор из Индии, сделанный в Пондишерри примерно в тысяча девятьсот двадцатом году. Он принадлежал сыну магараджи, с которым я работал в химической лаборатории, когда учился в Гарварде. Я получил его в подарок за небольшую помощь в учебе. Если не знаешь, как правильно задать вопрос оракулу, то это не более чем настольная игра, но в руках профессионала очень полезная вещь.

Он объяснил Гидеону, что надо осторожно положить кончики пальцев на одну сторону дощечки, а сам сделал то же с другой стороны. Мерлин произнес несколько быстрых фраз на волшебном английском, просто чтобы «настроить доску», потом откашлялся и сказал: