Магия вето
Шрифт:
Под руку мне попалась такая же стойка с кольцами, что была и у Хомяка на столе. Не задумываясь, я метнул её в вихрь.
Он почти настиг меня, но почему-то сразу рванулся следом, словно пытаясь схватить снаряд.
Вспыхнули камешки на кольцах… И на миг что-то блеснуло в центре вихря, небольшая белая звёздочка.
Моя рука уже сжимала саблю, я отступал в проход.
Как вообще можно сражаться с воздухом? Который при этом вполне реально мог наносить урон — остатки стола под вихрем
— А, жжёный псарь, — со злостью процедил я, поводя клинком.
Вихрь почему-то не спешил нападать, словно выжидая. Я пытался рассмотреть хоть кого-то в мельтешении пыли, но никакого намёка на силуэт не было. Что же у него там светилось?
Так, пятясь, я уже дошёл до переднего окопа. Мельком глянул вбок.
Плетнёв был тут — с виду целый, но его китель был в крови. Каштан не двигался, схватившись за живот и прислонившись к стенке. В темноте окопа светились камешки на часах на его руке.
Тут были ещё солдаты, но их всех постигла незавидная участь — можно сказать, что они ровным слоем были размазаны по всему опорнику. А в одном из трупов я узнал того рыжего парня, что ехал с нами в грузовике. Магу не повезло.
— Твою псину, — выругался я.
Что-то мне подсказывало, что рыжий погиб ещё при атаке «снежков».
Вихрь был уже в проходе, и бился потоками в стенки, почему-то не нападая. Я чувствовал от него волны псионики, и, готов поклясться, какой-то вполне осмысленный взгляд. Словно разумное существо смотрело на меня.
— Эй, — раздалось из окопа, — Сейчас кому-то будет хреновастенько!
С удивлением я увидел сквозь потоки пыли, что там стоит Громов. Здоровяк уже наколдовал каменные кулаки и стоял, по-боксёрски их подняв.
А вот на него вихрь сорвался без размышлений. Гром успел махнуть кулаками пару раз, как вдруг с криком пролетел через всю яму и влепился спиной в стенку.
Пока Фёдор сползал вниз, вихрь снова метнулся к нему. И в этот же момент крепыш, словно очнувшись, выкинул каменный апперкот прямо в центр смерча.
Неожиданно вихрь на миг распался, словно почувствовал удар, и переместился на другую сторону ямы.
А Громов снова опёрся на стенку, пытаясь удержать на ногах. На той руке, которую он всадил в вихрь, весь рукав был разорван в клочья.
Через несколько секунд он обессиленно сполз на задницу. Вихрь стал неторопливо перемещаться к нему, но Гром сорвал с руки часы, поморщился, а потом бросил в противника.
— Жри, выверт, — выругался он, — Вкусненько?
Снова смерч, как и с теми кольцами, рванулся следом за часами, и на миг в его центре вспыхнула звёздочка.
Не знаю, интуиция это, или Василий так подсказал, но я рванулся к Плетнёву и сорвал с его руки часы. А потом за
Вихрь уже почти коснулся ног Громова, разгрызая ботинки, когда я подкинул в смертоносные потоки часы с камешками.
Словно дрессированный пёс, смерч на миг подался вперёд, пытаясь поймать. Засветились камни в падающих часах, сразу проявился блеск в центре вихря…
И я рубанул саблей, целя прямо в огонёк. Тут же раздался звон, и что-то стукнуло по земляной стенке окопа, отскочило на обломок доски.
Я на автомате закрылся клинком, ожидая атаки. Потом убрал руку… Потоки воздуха успокаивались, словно это обычный порыв ветра залетел в окоп, да взметнул немного пыли.
— Вот же на хрен, — вырвалось у меня, — Что это было?
Громов был без сознания. Я шагнул к нему, проверил пульс. Да, этого здоровяка вывертышем не свалишь. И всё же симпатизировал я крепышу — не побоялся он прийти на помощь.
Василий во мне кипел от нетерпения, мешая думать, и я чуть ли не бегом вернулся в передний окоп. Так же прижал палец к жилке на шее Плетнёва.
И этот урод живучий. Я едва справился с желанием тут же свернуть ему шею. Ладно, честь фамилии Плетнёвых явно не моя забота.
Я похлопал по его карманам. Сунул руку в один, вытащил какой-то брелок в виде золотого рожка. В мелких драгоценных камнях, наверняка дорогущий.
Но только личность Василия никак не реагировала на это.
Тогда я сунул руку в другой карман, и вытащил за шнурок крупную монету. Блёклую, из потемневшего серебра, с головой пса, изображённой на одной стороне, и витиеватой короной на другой.
А вот на эту вещицу всё моё нутро взорвалось эмоциями. Улыбаясь, я сжал монетку. Ну что ж, первый шаг сделан.
Потом я встал во весь рост, вылез на боковую ступень и замахал саблей.
В моём окопе сначала неуверенно отозвались, а затем солдаты всё-таки вылезли. Сивый и Хомяк сначала стояли, с недоверием всматриваясь в мою сторону, затем всё же двинулись, держа наготове оружие.
Над полем уже раздавались радостные крики из других окоповэ
Я быстро вернулся назад и сунул Плетнёву в карман его рожок — мне чужого не надо.
Потом прошёл через проход к Громову. Тот сидел с открытыми глазами, удивлённо глядя на меня.
— Прикольненько, — усмехнулся он, скривившись от боли, — Так ты живой, чушка?
Я присел перед ним:
— Ты какого хрена припёрся сюда, Гром?
Он промолчал, потом с усмешкой кивнул в сторону:
— Неплохо, да? Белый лунит выпал…
Я глянул туда, куда он смотрел. Там на земле валялись два осколка круглого белого камушка, почти молочного цвета. Так вот что выпало из вывертыша…