Магия восстает

Эндрюс Илона

— Почему меня должны интересовать лягушки?

— Однажды Джим сказал мне, что он плавает только в том случае, если есть лягушки. Я сделала вывод, что он их ест.

— Это отвратительно, — ответила Кира. — Тебе вообще не следует слушать моего брата. Кстати, плавает он как рыба. В доме Кошек есть бассейн олимпийских размеров, и он проплывает несколько миль каждый раз, когда ночует там. Лягушки. Этот человек за всю свою жизнь не съел ни одной лягушки.

Тетушка Би засмеялась.

Мы двинулись дальше. От дороги пахло каменной пылью.

По краям сплошной зеленой стеной росли ежевичные кусты. Я внезапно поняла, что ужасно хочу есть. Я собрала с кустов горсть ягод и закинула в рот. Ммм. Сладко.

— Ягоды с ветки всегда вкуснее, — заметила Тетушка Би. На ней было яркое желтое платье с узором из восточных огурцов, солнцезащитные очки и соломенная шляпа. Кира оделась в сарафан с светло-коричневым верхом и широкой юбкой до колен, состоящей из светло-бирюзовых, белых и коричневых полос. В нем она выглядела на пять лет моложе. Казалось, эти двое просто приехали в отпуск, а я со своими синяками на лице, тяжелыми ботинками, джинсами и мечом выглядела так, будто шла уничтожать лагерь бандитов.

— Что связывает тебя с очаровательным хозяином замка? — спросила Тетушка Би.

Вкус ежевики значительно ухудшается, когда она пытается вернуться из желудка тебе в рот.

— Эххэ…

— Это не ответ, — заметила Кира.

Андреа, должно быть, не рассказывала Тетушке Би про Хью, а у меня не было желания объяснять, кто мой отец.

— Мы никогда не встречались, но нас обоих тренировал один и тот же человек. Сейчас он служит очень могущественному мужчине, который убьет меня, если найдет.

— Почему? — спросила Кира.

— Это семейное.

— Это объясняет влечение, — сказала Тетушка Би.

— Влечение?

— Ты — это то, чем он не может обладать. Как говорят, запретный плод.

— Я не его плод!

— Он думает иначе. Здесь самое подходящее слово — это «сражен», моя дорогая. Я уверена, что от того, как Лорд Мегобари смотрит на тебя, у Кэррана голова идет кругом.

Услышать его имя вслух было все равно, что обжечься.

— Может уже хватит лезть в мою личную жизнь? — зарычала я.

— Я не лезу. Я только комментирую.

Уф.

— Я просто хочу вернуться домой.

— Но только тогда, когда мы получим обещанную панацею. — Тетушка Би поправила свою шляпу. — Ты не знаешь, что значит потерять ребенка из-за люпизма. Да, ты пережила трагедию с Джули, но я родила своих детей. Я кормила их, я вырастила их из крошечных беззащитных существ, раздувала робкие искры их потенциала. Я так много грезила об их будущем. Дети считают тебя богом. Ты центр их вселенной, ты можешь все исправить, защитить их от всего на свете, а потом они однажды понимают, что это не так. Я до сих пор помню взгляд моих сыновей перед тем, как мне пришлось убить их. Они считали себя брошенными. Считали, что я предала их. Я сделаю все, чтобы Рафаэль не прошел через это.

Интонации в ее голосе говорили мне о том, что эта рана никуда не делась. За все эти годы она

лишь покрылась коркой, но Тетушка Би до сих пор оплакивала своих погибших детей. Когда она говорила мне, что отправляется в это путешествие приглядеть за мной, то врала в открытую. Она поехала из-за панацеи, и теперь сделает все возможное, чтобы ее получить. Того мешочка, что она выиграла, будет недостаточно. Я подумала о Мэдди в стеклянном ящике. Я не могла винить Тетушку Би. Я бы тоже сделала все возможное, чтобы избавить своих детей от подобной боли.

Если у меня не будет детей от Кэррана, мне не придется об этом волноваться.

Ух ты. Даже не знаю, откуда это взялось.

— Я рада, что этот Володя пришел к тебе, — сказала Тетушка Би.

— Почему? — Должно быть, мои боевые навыки произвели большее впечатление, чем я думала.

— Потому что некоторые абхазы говорят по-русски. Они соседи. Ты единственная из нашей компании, кто может переводить с русского, если возникнет необходимость.

А я-то думала, что ее восхитили мои невероятные боевые навыки. Одно сдутое эго? Есть.

Мы прошли по улицам города. Покинутые дома смотрели на нас пустыми окнами, словно оболочки прежних себя. На стене многоквартирного дома, от которого остался лишь выпотрошенный каркас из бетона и стали, кто-то нарисовал крылья ангела. Надежда на лучшее будущее, или дань памяти погибшему человеку. Этого мы никогда не узнаем.

— Наверное, это статуя, — сказала Кира, показывая на бронзового джигита на коне. Статуя возвышалась посреди маленькой площади. Позади стояло небольшое кафе.

Тетушка Би втянула носом воздух.

— Нам следует пройти туда. — Она повернулась в сторону кафе. — Он все-таки оборотень. Он найдет нас по запаху.

Кафе располагалось в тени огромного дерева грецкого ореха в бирюзово-голубом здании, которое знавало лучшие дни.

— Пекарня, — объявила Кира.

Кто бы мог подумать. Я улыбнулась. Дома Тетушка Би предпочитала обсуждать свои дела за тарелкой с кексиками или куском пирога.

— Что тебя развеселило? — спросила Тетушка Би.

— Мы пересекли половину планеты, и вы нашли здесь пекарню.

— Не вижу здесь ничего смешного.

Кира тихонько засмеялась.

— Ты же должна выглядеть угрожающе, — сообщила ей Тетушка Би. — Ты замена Эдуардо.

— Да, — согласилась с ней я. — Меньше смейся, больше хмурься.

Кира скрестила руки на груди и попыталась нахмуриться.

— Нужно было брать буйвола, — сказала Тетушка Би.

Мы вошли в кафе. Пожилая женщина с седыми волосами улыбнулась нам из-за длинного прилавка и произнесла что-то на мелодичном языке. Тетушка Би указала на несколько товаров, далее последовал обмен деньгами, и вот мы уже сидим за столиком и едим какую-то выпечку с абрикосами. Мы все еще сидели там пятнадцать минут спустя, когда в дверь вошел знакомый паренек. Он нес на одном плече винтовку, на другом — рюкзак.