Магия

Райс Патриция

— Похожие пуговицы принадлежали моей покойной жене. Где вы ее нашли?

— На улице затопали лошади и загремели колеса, сигнализируя, что во двор прибыл экипаж. Женские крики отвлекли собравшихся. Они все как один обернулись, чтобы посмотреть в волнистое стекло окна.

Очевидно, испытывая нетерпение и не ожидая, пока лакей спустится открыть дверь экипажа, оттуда спрыгнула леди в черном.

Леди в черном. Дунстан выругался про себя, вновь почувствовав боль из-за смерти Силии, смешанную с оскорблением и позором. Если произошло

самое худшее и они доказали, что он убил Силию, то Дунстан не хотел видеть Лейлу здесь в эту минуту.

— Где вы взяли эту пуговицу? — резко спросил он, вынуждая остальных оторвать пристальные взгляды от окна.

Дунстан слышал, как Лейла вошла в холл, как не терпящим возражений голосом она давала распоряжения владельцу гостиницы, и хотел бы в эту минуту провалиться сквозь землю. К разговору присоединились какие-то мужские голоса. Дунстану показалось, что один голос принадлежал лорду Джону, но не узнал другие.

Он хмуро взглянул на констебля, который судорожно сглотнул и объяснил:

— Пол говорит, что вы дали это ему в ночь, когда умерла леди. Пол не из тех, кто станет лгать. — Констебль наблюдал за Дунстаном, с надеждой ожидая признаний.

У Пола была пуговица, оторванная с плаща Силии. До дня ее смерти Дунстан не видел ни свою жену, ни ее одежду несколько месяцев. Но он каким-то образом дал пуговицу Полу.

В ту ночь он был сам не свой от ярости. Из-за нее он испачкал руки кровью, а она смеялась. Может, он схватил ее? Оторвал пуговицу?

Дунстан глубоко вздохнул, поскольку почувствовал, что в комнату вошла Лейла. Ради ее же блага и блага своих детей он не мог поверить, что способен к насилию.

— Я уже говорил, что был пьян, когда видел ее последний раз, — холодно ответил он. — Она, возможно, бросила это в меня. Вот все, что я помню, — Он не помнил, чтобы она что-нибудь бросала в него, но он также не помнил и ее смерть, которая случилась в каких-нибудь двадцати футах от него.

— Вы дали это мне, когда проснулись, — взволнованно сказал Пол. — Это было в вашей руке, помните?

— Эта пуговица оторвана с плаща леди, — подтвердил констебль. — Может, она оторвалась и вы нашли ее дома?

— В таком случае я и оставил бы ее дома.

Силия не была дома, чтобы потерять пуговицу там. Дунстан изо всех сил пытался оставаться спокойным перед лицом доказательства, свидетельствующего не в его пользу.

— На Силии не была плаща, когда все произошло, не так ли?

Констебль с беспокойством наблюдал за Дунстаном.

— Она была в плаще, когда мы нашли ее мертвой, сэр.

— Разрываясь между виной и сомнением с одной стороны и опасением за Лейлу с другой, Дунстан искал способ поскорее покончить с этим унизительным допросом, но ему не хватало воображения.

— На Силии не было плаща, когда я видел ее, — спокойно ответил он.

Из дверей вышел тучный владелец гостиницы, вытирая свои толстые пальцы о фартук.

— Ваша жена была в этом,

когда мы пришли наверх посмотреть, почему дверь летит вниз по лестнице, милорд. Она стояла там, в дверном проеме, и смеялась как безумная.

Все еще отказываясь смотреть на женщину у входа, Дунстан сдержался, чтобы не выпалить то, что первое пришло в голову, тщательно продумывая ответ:

— Да, я ее видел, потому что был на ее пути.

— Мы вас там не видели, милорд, хотя слышали вас раньше.

— Тогда я, должно быть, уже ушел. — Но он не помнил, как ушел. И его нашли в коридоре прямо за ее дверью. Может, кто-нибудь видел, как он уходил?

— Она разговаривала с вами, потом развернулась и ушла в комнату. — Владелец гостиницы не смотрел Дунстану в глаза. — На ней было широкое зеленое ожерелье, когда я видел ее в последний раз, но когда мы нашли ее мертвой, его уже не было.

— Он убил ее в сильном припадке ревности, констебль, — с удовольствием констатировал Викхам. — Он убил моего брата, и теперь у нас есть доказательство, что он убил свою жену. Я бы посоветовал вам обыскать его дом, наверняка вам удастся найти там ожерелье Силии.

Дунстану стало плохо от услышанного. Силия всегда носила безвкусные драгоценности, и он никогда не обращал внимания на подобные вещи, но, судя по всему, на ней были эти драгоценные камни, когда он видел ее в последний раз. Может, мотивом было ограбление? Как, черт побери, ему это выяснить?

— Викхам — трус и лгун! — крикнула с порога Лейла. — Дунстан никогда не навредил бы ни единой душе.

Боже праведный, он не хотел вовлекать ее в это, потому что и так достаточно навредил ее репутации. Если она пытается защитить его сейчас или использовать свои ведьминские способности для охоты на убийцу, то она только подвергнет опасности себя и ребенка.

Дунстан, наконец, позволил себе посмотреть на женщину, которая сделала ему столько добра. — Лейла, возвращайся домой к своей семье. — Ее глаза вспыхнули синим огнем, но он знал, что она слушала. — Позволь мне самому разобраться с этим.

— Ты не знаешь, какое зло они задумали, — возразила она.

— Тебя это не касается, — ответил Дунстан, желая ее разозлить и тем самым убрать отсюда.

Но его Лейла совсем не походила на Силию. Когда она просто осталась стоять на месте с упрямым выражением на лице, он вновь посмотрел на констебля.

— Леди Лейла отлично распознает характеры людей. Вам лучше послушать ее, а не этого человека, который так и брызжет ненавистью. Позаботьтесь о ней, и я сделаю все, о чем вы попросите.

— Я пошлю за графом, — с тревогой сказал констебль. — Он знает, как лучше всего поступить. — Бросив на Лейлу взволнованный взгляд, констебль взял Дунстана за локоть и повел его мимо нее к двери.

— Мы пошлем за судьей в Лондон! — закричал Викхам. — Граф не может судить своего собственного брата.