Магнификат
Шрифт:
Награду/ сказал ребенок. Сейчассейчассейчас!
— Какая-то странная вспышка раздражения, — задумалась Синдия. — Это что-то новенькое.
— Если мы пойдем у него на поводу и дадим ему сахар, то это только усилит отрицательный рефлекс. Он станет вести себя еще более буйно, — сказала Саския.
— Это понятно, — согласилась Синдия. — Но каким образом он дошел до всего этого?
Биолог пожала плечами, потом обратилась к зародышу:
— А что, если мы устроим вам небольшую метавзбучку? А ну-ка, бай-бай!..
Конлан по-прежнему не мигая смотрел на них. Кричать он был не в состоянии, но ярость потоком хлестала из его неродившейся
Саския поспешила в аппаратную, чтобы запрограммировать ему успокоительный сон.
Синдия, оставшаяся возле стеллажа, долго и внимательно наблюдала, как младенец сначала расслабился, потом угасли волны гнева, и наконец он уснул.
Она задумалась. Что-то с этим ребенком было не так. Тем более ей следовало помочь ему. И всем этим несчастным — это слово твердо оформилось в сознании — детям. В любом случае надо сделать так, чтобы после победы мятежников подобные опыты больше никогда не ставились.
Далеко за полночь, когда Марк и Синдия наверху окончательно угомонились и потушили свет, Мадлен Ремилард вышла в зал, прошлась вдоль стеллажей… Свою работу она закончила еще несколько недель назад, когда зародыши сделали свой выбор. Они выбрали ее, как когда-то они, пять составляющих Гидры, выбрали Фурию. Те, кто отказался, погибли, но и того материала, что остался, было вполне достаточно.
Мадлен сказала: Вы — мои дети. Не ее! И не его!..
И сто три неродившихся младенца хором откликнулись: Мы любим тебя, Саския.
Вы всегда будете выполнять то, что я прикажу.
Да. И мы получим награду.
Это только часть программы обучения. Если вы будете понятливы, если будете слушаться меня, вы каждый день будете получать награду. Вы будете получать ее даже тогда, когда они изменят вас.
Да!
Вы видели, что случилось с детьми, которые не хотели слушаться?
Да…
Я скоро уйду отсюда. Придут другие взрослые, они будут заботиться о вас, но они не будут так добры, как я. Поэтому вы должны повиноваться мне. Тогда будет мцого награды.
Да.
Когда я вернусь, я назову вам свое новое имя, и вы будете повиноваться мне. ТОЛЬКО МНЕ!
Да, Саския.
Мадлен Ремилард была довольна. Их выбор был упрятан в такие глубины бессознательного, что никто — ни их новые родители, ни наставники в специальной школе — не доберется до него. И значит, не сможет отменить. Придет время, и она вернется. Она соберет их всех, она отдаст команду. Не Ремилард. Не Фурия…
Саския сказала: Вы хорошие дети. Теперь можете спать.
В этот момент отчаянно замигала красная лампочка. Это был сигнал тревоги. Женщина прошла вдоль рядов. Ага, опять этот смутьян Конлан. Но что это с ним? Ребенок плавал с широко открытыми глазами, однако на мониторе тянулась бесконечная зеленоватая полоса. Он все-таки выдернул гибкую трубку…
Женщина спокойно выключила сигнал тревоги и направилась в аппаратную. Зачем беспокоить остальных детишек? Пусть сладко спят в своих теплых прозрачных колыбельках…
24
Сектор 12: звезда 12-337-010 [135]
Планета 4 [136]
3-4 ан очьдмхиос 2082 года
Тридивизионные
135
Гриан
136
Каледония
137
21 — 22 июля 2082 года
— Я бы хотела поблагодарить всех участников, — очень официально сказала она. — Особенно вас, уважаемый Первый Магнат. Я знаю, какой у вас напряженный график работы. Спасибо за то, что вы не оставили нас без внимания. Каледония — маленькая планета.
— Я очень рад, что сумел выкроить денек, — ответил Поль.
— Даже если вам и вашим сторонникам сегодня устроили хорошую головомойку? — с ехидцей спросил Хироси Кодама.
Руслан Тереков, Маша Макгрегор-Гаврыс и Калем Сорли, Генеральный интендант Каледонии, довольно заулыбались. Лицо Дэви Макгрегора налилось краской, а участвовавший в дискуссии Фритизо-Пронтиналин с жалостью посмотрел на оппозиционеров.
Джек Ремилард, стоявший рядом с отцом, спокойно ответил Кодаме:
— Ну, до этого, думаю, дело не дошло, Хироси. Тем более и речи быть не может о вашей победе.
Неожиданно полтроянец произнес трагическим шепотом:
— Дело зашло слишком далеко… Слишком далеко… Мне казалось, что мое присутствие на дискуссии будет понято правильно, однако…
Калем Сорли улыбнулся полтроянцу, напялившему какой-то пестрый пиджак и фиолетовые слаксы.
— А вы думали, Фреди, что здесь будут рассыпать любезности? Да и ничего такого не произошло. Теперь вы, надеюсь, поняли, что мы вовсе не призывали линчевать всех предста вителей экзотических рас. Это не наш путь. Особенно если учесть, что наша девчонка-Дирижер сама твердо поддерживает Содружество. Теперь вы убедились, как настроены наши жители, нравится это кому-то или нет.
Фритизо-Пронтиналин бросил вопросительный взгляд в сторону Доротеи, и та кивнула. Лицо ее было печально. Сорли, обращаясь к Полю, Джеку и Дэви, продолжал:
— Надеюсь, вы тоже поняли, что к чему? Ваши цирковые представления в защиту Содружества на национальных планетах не пройдут. Вы можете заморочить головы жителям Земли и других космополитических миров, но только не нам!
— Это мы посмотрим, — ответил Поль Ремилард.
Генеральный интендант Каледонии громко рассмеялся. Из аппаратной выскочила возбужденная женщина, руководитель студии.
— Больше девяноста процентов каледонцев следило за дебатами! — еще издали объявила она. — Это самая большая аудитория, какую нам когда-либо удавалось собрать. Даже больше, чем на пресс-конференции после диатремы… Не желаете немного закусить? Я знаю, что такое дебаты в открытом эфире. Это очень трудная работа. Сюда, пожалуйста.
— Спасибо, Эймили, — поблагодарила ее Доротея, — это очень кстати.
В зеленой гостиной на столах стояли закуски, чай, кофе, а также бутылки с местным белым вином.