Магнит
Шрифт:
— Чарли, не исчезай! — услышала я у себя над ухом знакомый голос.
Я сидела на переднем сиденье автомобиля. Вёл его Томас, что не удивительно — машина ж всё-таки его. Лекса сидела сзади, наслаждаясь гордым одиночеством.
— Куда я исчезну? — недовольно отозвалась я. — Я же не приведение.
— Кто знает, может, превратишься однажды в призрак. Будешь пугать меня по ночам, — фыркнул Томас.
— Не дождёшься, Сайфер. Как-то не горю желанием увидеть твою пижамку с котятами.
— Я не сплю в пижаме с котятами! — рассержено воскликнул Томас.
— Тогда тем более.
Лекса
Наверное, я стала чересчур сентиментальной. Меня это жутко бесит. Наверное, это чересчур заметно.
Ну и пусть.
Наконец, мы подъехали к дому Хейли. Сердце невольно сжалось от прилива тёплых, но уже остывших воспоминаний. Здесь мы вместе играли, делали уроки, слушали музыку, смотрели фильмы, да и просто много говорили. Сейчас я поняла, что мне невыносимо находиться в этом месте, а ведь мы ещё и порог дома не переступили.
Томас вышел из машины, за ним выскочила Лекса. Я немного помедлила, словно надеялась остаться. Ну а что, тут уютно, есть кое-какие диски с музыкой…
Диски с музыкой. Нам же ещё надо придумать, что сказать родителям Хейли. Жаль, что времени уде не осталось.
— Чарли, пошевеливайся, — сказал Томас.
— Ты мне что, кукловод? — недовольно проворчала я и поплелась за ним.
— Ну, ты сегодня выглядишь, как сонная муха.
Скорее, как убитая горем дурочка.
— Ну, пожалуй, так и есть.
Он взбежал по ступенькам крыльца и нажал на кнопку звонка. Лекса чуть пошаркала ногами. Видимо, от нервов. Хотя, какие у неё нервы? Судя по тому, как она выглядит, у неё всё в полном порядке — такая улыбка притворной быть не может.
И вот дверь открылась. Вернее, осторожно приоткрылась, будто жители считали, что за пределами их дома какая-то смертельная зараза. Что ж, за пределами их дома была жизнь, а жизнь — смертельная болезнь. Все мы смертельно больны. Так уж получилось.
К нам вышла Аделаида, и я даже не удивилась. Она всегда была более открытой и доброжелательной, чем Пол. Аделаида посмотрела на нас, ничего не говоря, а потом вдруг подошла ко мне и крепко обняла. Я немного оторопела.
— Я понимаю, как тебе больно, Чарли, — прошептала она, гладя меня по голове.
— Да, — только и смогла сказать я. — Это так.
Она отстранилась и жестом пригласила нас пройти внутрь. Клянусь, на миг мне показалось, что в её глазах блестели слёзы.
Надо сказать, что Аделаида — красивая женщина. Насколько мне известно, Хейли родилась у неё в восемнадцать лет, а потому сейчас она всё ещё выглядела весьма молодо. Ни братьев, ни сестёр у Хейли, как и у меня, не было, но что-то говорило мне, что они уже у неё и не появятся. Не потому, что она мертва, нет. Просто после потери ребёнка, причём столь ужасной, тяжело заводить нового. Это выглядит так, будто предыдущий был просто хомячком. Да и этот такую же роль исполнять готов. Жутко.
Хейли была похожа на свою мать. Такие же светлые локоны, достающие до плеч, такие же пухлые губы и большие глаза. Правда, она была выше Аделаиды. Я всегда чувствовала себя рядом с ней гномом. Я вообще не особо люблю людей, которые меня выше, но учитывая, что меня выше практически
А ведь когда мы с Хейли познакомились, выше была я. А потом она резко вымахала за одно лето. Лет в пятнадцать, кажется. Мы долго над этим смеялись, хотя смешного было мало. Вообще, мы часто смеялись. А теперь я смеюсь редко. Не спрашивайте, почему. Это же и так понятно. Когда одни люди уходят, другие пытаются смириться с этим. Могут избавиться от всех вещей, связанных с этими людьми. Начать новую жизнь. У меня никакой новой жизни не получилось. От этого события просто невозможно избавиться, оно же произошло. Поэтому я не верю людям, которые после потери близкого человека заявляет, что у них всё прекрасно. Они — фальшивки, вот и всё.
***
Мистер и миссис Коллинз оказались столь любезны, что даже пригласили нас на чай. И, конечно, приглашение мы приняли, и теперь сидели за круглым столиком в гостиной. Вот такой небольшой компанией, которая постороннему человеку показалась бы странной. Но тем не менее, компания эта была связана одним человеком, которого она потеряла. И хоть мы и хотели, чтобы встреча не была пропитана грустью и скорбью, оказалось, что по-другому невозможно. Нотки этих чувств так или иначе проникали к нам.
— Хейли была замечательной девочкой, — с грустной улыбкой сказал Пол. — Её никто не заменит.
— Конечно, мистер Коллинз, — согласился Томас. — Мы… э-э… мы такого же мнения. Вы знаете, она была…
— Необыкновенной, — подсказала Лекса.
— Да. Да, именно. Необыкновенной. Вот.
Повисло неловкое молчание. Лекса едва заметно подтолкнула Томаса локтем, а тот устремил напряжённый взгляд на меня, словно намекая, что пора приступать к главной части. И, конечно, эту главную часть отдали мне. Даже со мной не посовещавшись. Забавно.
Я вздохнула, мысленно сжав кулачки и скрестив пальцы. И сплюнув три раза через плечо. Или сколько там надо? И через какое?
— Миссис Коллинз, — сказала я. — Вы не могли бы разрешить нам заглянуть в комнату Хейли? Просто очень хочется… хочется посмотреть…
Боже мой, Чарли, только не смей сболтнуть лишнего.
— Мы там давно не были, — зачем-то пояснила Лекса.
— Честно говоря, мы тоже, — проговорила Аделаида. — Немного побаиваемся туда заходить.
— И… — Томас прочистил горло.
— И я вам разрешаю. — Миссис Коллинз встала из-за стола, намереваясь показать нам, куда идти, но я улыбнулась, покачав головой. Что-что, а это я прекрасно помнила.
Комната Хейли расположилась на втором этаже. Стоило мне закрыть глаза, и я она тут же вставала пред моими глазами. Сиреневые стены, большое окно, выходящее во двор дома, стол, заваленный бесполезными и полезными побрякушками, кровать, застеленная чёрным покрывалом…
Чёрным, как её душа.
И всё так и осталось. Чёрное покрывало, окно с открытыми шторами, стол, на котором по-прежнему царил беспорядок. На стене небольшое прямоугольное зеркало, справа от него — доска с какими-то фотографиями и вырезками из журналов. Я подошла поближе и присмотрелась. Надо же, тут мы с ней. И она с Джейком. Джейк, Джейк, почему ты уехал? Неужели ты… относишься к тому, что случилось в лесу?