Магнолии, девушка, солнце…
Шрифт:
– Да, – твердо ответила Маруся.
На следующий день, рано утром, она уехала из Москвы. Директор пансионата, Владлен Никифорович, принял ее с распростертыми объятиями. Марусе выделили комнату в корпусе, где жил обслуживающий персонал (Никифорович в первую встречу схитрил – не все здесь были местные), объяснили ее обязанности, показали, где что находится…
Ничего особо сложного в ее будущей работе не было – распоряжаться в тренажерном зале, а перед завтраком и днем проводить небольшие разминки с желающими.
– Утром желающих сделать зарядку не будет – это сто процентов. Отдыхающие дрыхнут аж до десяти, едва на завтрак успевают…
Отечественный сервис значительно отличался от зарубежного. Если в Турции Маруся, работая спортивным аниматором, выкладывалась на сто процентов, то здесь все было по-другому. Постоянной улыбки от нее никто не требовал, за пренебрежительное отношение к гостям ее, возможно, и не выгнали бы, но зато все подчинялось сложным родственно-дружественным отношениям и тому, что называлось – «вписаться в коллектив».
Обслуживающий персонал был достаточно вежлив, но никакого намека не просто на навязчивость, но даже на рекламу предлагаемых услуг (висел плакатик возле стойки администрации да листовочки в каждом номере лежали, где перечислялись эти самые услуги – и все). Кто из отдыхающих хотел, тот шел кататься на лошадях или брал напрокат велосипед.
Если чадо заявляло родителям, что оно желает пострелять из ружья, то родители вели его в тир. О предстоящей вечером дискотеке накануне вывешивалось объявление в холле, но никто из служащих не пропагандировал эту самую дискотеку, и, по сути, администрации было все равно, сидят отдыхающие в номерах или вовсю развлекаются. Это было тем более странно, что большинство из услуг было платными…
Иногда внизу, в холле, появлялась толстая пожилая тетенька в огромной панамке и записывала желающих на экскурсии: неподалеку от пансионата были живописные развалины древнего монастыря – это раз и некий источник с целебной водой – это два.
Пансионат «Озеро Длинное» был построен после войны, и в советское время принадлежал Союзу писателей. Тогда он считался превосходным местом отдыха творческой интеллигенции, туда рвались, о пансионате мечтали, литературные зубры творили в нем свои нетленки, вдохновленные красотой подмосковной природы… Но потом вся старая система связей развалилась и некоторое время пансионат переживал упадок. В середине девяностых его частично перестроили, усовершенствовали, и он заработал с новой силой.
Пансионат на нынешний день считался очень приличным, достаточно дорогим, а легенды прошлого добавляли ему весу. Сюда ездили люди среднего и пожилого возраста, привозили детей, но продвинутой молодежи тут особо делать было нечего.
Словом, была своя специфика у этого очень тихого, романтичного и красивого места. А главный корпус – шедевр сталинского ампира, с колоннами и лепниной, являлся памятником архитектуры, и всякий ностальгирующий мог легко вообразить себя на его фоне
Маруся нисколько не обольщалась – она понимала, что если меланхоличный Владлен Никифорович вдруг с чего-то невзлюбит ее, то ей здесь не жить. И если супруга Владлена Никифоровича надавит на того чуть сильнее, по-прежнему требуя пристроить на хорошее местечко своего племянника, ей тоже не жить здесь. И если кто-то из персонала, находящийся в сложнородственных отношениях с администрацией, найдет ее работу неудовлетворительной – Марусю непременно выживут.
А ей необходимо было остаться здесь до конца августа и дождаться Урманова. Здесь у нее было больше возможностей пересечься со своим врагом, чем в Москве.
Поэтому с самого начала Маруся принялась утверждаться на новом месте – для того чтобы никто и ни при каких обстоятельствах не выгнал ее отсюда.
Она была любезна, легка, доброжелательна. Вставала чуть свет и ложилась позже всех. В тренажерном зале давала советы и рекомендации; если при Льве Карловиче отдыхающие просто крутили педали на велотренажере – пока не надоест, а их дети кувыркались на беговых дорожках, Маруся с энтузиазмом навела порядок. Мягко и ненавязчиво она распределила публику по тренажерам, дала ценные указания, кое-какие нагрузки запретила некоторым, а другим, наоборот, рекомендовала. В пансионате был врач, но через некоторое время отдыхающие убедились, что Маруся вполне может заменить его (тем более что к врачу за рекомендациями и так мало кто ходил).
Она проводила разминки и зарядки. Ловила публику в холле, появлялась в столовой во время обеда – спокойно и весело напоминала о пользе физических упражнений. Уж что-что, а общаться с публикой Маруся умела и любила (практика в Турции очень пригодилась!). Она не заставляла – она предлагала, она увлекала…
Основным ее контингентом, как ни странно, были тетеньки постбальзаковского возраста. На лошадях кататься они не желали, тир их не привлекал, и они маялись от скуки, валяясь на пляже и сплетничая. Поскольку у всех у них была мечта – похудеть, Маруся быстренько сколотила группу худеющих. И эти тетеньки с таким удовольствием вместо дневного сна принялись бегать и прыгать по лесу, что Владлен Никифорович только диву давался – при прежнем спортивном инструкторе ничего подобного не было!
Маруся объясняла пользу каждого упражнения, показывала и рассказывала, отвечала на вопросы – и скоро стала настолько популярной у публики, что легенды о ней передавались от одного заезда к другому. А после того как многим из ее подопечных действительно удалось сбросить вес, то журнал отзывов пансионата заполнился благодарностями и хвалебными дифирамбами в ее честь.
И при всем при том Маруся была мила и любезна с остальным персоналом, поскольку ни в ком из своих коллег не хотела возбуждать зависть.
Она ждала августа.
Она, словно паук, плела невидимую паутину, в которую должен был попасться ее враг. Урманов приедет – и немедленно окажется в Марусиных сетях. Она найдет его в тренажерном зале, она заманит его с помощью оздоровительного бега трусцой на тихие, самые дальние аллеи, и там – задушит, зарежет, выпьет кровь, разорвет на клочки… Как именно она изничтожит Урманова, Маруся пока не придумала, вариантов была масса, поскольку ей предстояло действовать по обстоятельствам… Как будет угодно высшим силам, превратившим ее в орудие мести.