Магнолии, девушка, солнце…
Шрифт:
– Бедный Женечка… – пробормотала Маруся с иронией.
– Вот именно! – Жэ Жэ засмеялся. – А самое неприятное, знаешь что? Я тебе скажу, только уж ты больше – никому…
– Да кому я скажу! – возмутилась Маруся. – Разве только Егорке…
Журкин остановился – остановилась и Маруся с коляской.
– Можно мне его на руки взять?
– Да пожалуйста… Только он боится незнакомых, – Маруся вытащила Егорку из коляски, сунула его в руки бывшему супругу. – Умоляю, не урони! – произнесла она строго.
Вопреки ожиданиям, Егорка не стал особо бузить – лишь отворачивал
– Ого, какой тяжелый! – удивился Журкин. – Егор, Егорушка? Агу! Да ты какой хороший, да ты какой славный мальчик… Смотри, Маруся, он меня не боится!
Егор потянулся к Марусе, и она ревниво выхватила его из рук Журкина.
– Сколько мы с тобой ни старались, у нас ничего так и не получилось, – печально улыбнулся Жэ Жэ. – И ни с кем у меня ничего не получилось.
Он говорил о детях.
– Еще получится… – буркнула Маруся, сажая сына обратно в коляску.
Журкин затрещал пальцами.
– Нет, милая моя Марусечка… Я тут недавно анализы пошел сдавать – так вот выяснилось, что никогда не получится. Не быть мне отцом.
Маруся поежилась – ей почему-то стало жаль бывшего супруга.
– Ничего! – обнадеживающе провела она ему по волосам. – Деньги у тебя есть, устроишь себе искусственное оплодотворение, в пробирке…
Журкин вытаращил глаза и захохотал:
– Боже, Маруся, ты такая прелесть… Слушай, а если поступить проще – мы сходимся, и я усыновляю Егорку… А, как ты на это смотришь, Егор? – Он подмигнул мальчику. Егор ничего не ответил и с ожесточением принялся грызть перекладину на коляске.
Маруся остолбенела.
– Ты серьезно, Журкин? – наконец неуверенно пробормотала она.
– Вполне. Что тебя смущает?
– Н-нет, ты шутишь…
Он взял ее за плечи, повернул к себе. Его светло-карие глаза находились совсем близко, и в них не было и тени насмешки. Маруся почувствовала себя совсем неуверенно.
– Счастье не купишь, Маруся, – это страшно банально звучит, но факт. Ты – это единственное, что я хочу от жизни. Мне ничего больше не надо, – серьезно, даже холодно произнес Журкин. – Возможно, каким-то баловням судьбы достается все и сразу – деньги, любовь, удачная карьера, слава, здоровье… Только я сомневаюсь, что они способны это оценить. Мне тридцать шесть лет, Маруся, и я уже понял, чего мне надо.
– Чего же?
– Я же сказал – тебя. Только тебя. Одну тебя.
– Я не одна, как ты видишь… – Маруся растерянно указала на сына.
– Я люблю детей. Если ты помнишь, я всегда их хотел… Так славно о ком-то заботиться! – Он попытался улыбнуться, но вместо этого лицо как-то странно перекосило на одну сторону, словно Жэ Жэ изо всех сил пытался сдержать слезы. – Он еще совсем мал, он будет считать меня отцом.
– Женечка, ну что ты такое говоришь…
– Маруся! – он слегка встряхнул ее. – Я тебя тысячу лет знаю – ты самая лучшая женщина на земле… Кого еще мне искать?! Я, когда шел сейчас к тебе, думал – как хорошо, если бы Маруся меня простила… Правда, прости меня, а? За все! За то, что так мало любил тебя раньше… Я никогда не стану тебе изменять, я отдам тебе все деньги, я не позволю своей матери вмешиваться
– Ты плачешь? – с ужасом спросила Маруся, чувствуя, как дрожит Журкин.
– Нет, я в порядке… – Он тихо, счастливо засмеялся—и вдруг принялся ее целовать. Маруся была потрясена – она не знала, что ей делать, и покорно позволила осыпать себя поцелуями.
– Женя, ну что ты… Женя!..
– А какая ты красивая! – горячо шептал он. – Королева… Принцесса… Ангел небесный!
– Погоди! – наконец опомнилась Маруся. – Да погоди ты! – Она выставила ладонь, заслоняясь от его губ. – Ты что же, делаешь мне предложение, что ли, я правильно поняла?
– Ага, – счастливо сказал Жэ Жэ.
– Второй раз, получается?
– Ага!
– Минутку, минутку… – Она подхватила Егора, которому наскучило сидеть в коляске и он вздумал вылезать из нее. Поставила сына на асфальт, взяла его за руку. – А что скажет Инга Савельевна?
– Да пусть говорит что угодно! – отмахнулся Журкин. – И вообще, деньги не ее, а мои. Ведь наследник Марлен – я!
Маруся вздохнула. Егорка потащил ее вперед – пришлось идти за ним.
– Я не знаю, – нерешительно сказала Маруся. – Я не знаю, что тебе ответить, Женечка. Можно, я подумаю?
– Конечно! – улыбнулся Журкин и так громко затрещал пальцами, что Егор с интересом оглянулся.
– Я подумаю и позвоню тебе, ладно?..
Дома у Маруси все валилось из рук. Она накормила Егора и уложила спать. А сама села у открытого окна. Июль кончался, оранжевое вечернее солнце отражалось в окнах домов, на небе – ни единого облачка, темнели густо-зеленым цветом кроны деревьев внизу… Мир был наполнен тихой, безмятежной гармонией, которая еще острее заставляла Марусю чувствовать свое одиночество.
Предложение Журкина смутило, оглушило ее – о подобном повороте событий и предположить было нельзя!
«Что случилось с его семьей, с Роландом Германовичем?.. Вот уж не думала, что из-за наследства старухи они все перегрызутся! Но мой Жэ Жэ, кажется, был настроен вполне серьезно… А что плохого в том, если я второй раз стану его женой? Ведь тогда сразу решится куча проблем! Во-первых, Егорку не придется сдавать в ясли…» – Она оглянулась – ее мальчик, подложив ладонь под щеку, мирно спал. Он был слишком мал и беспомощен, чтобы уже отдавать его миру! Марусю больше всего мучило именно то, что им придется расставаться каждый день – пусть даже на короткое время.
«Во-вторых, Егорке нужен мужчина, наставник… Журкин станет ему отцом! В-третьих… Господи, да разве я не хочу, чтобы меня любили?! А Жэ Жэ был так искренен, так пылок…» – Она прижала ладони к щекам, на которых все еще горели его поцелуи.
По всему выходило, что отвергать Журкина не следовало, и в первую очередь – из-за сына.
«И зачем только Кристина с Виталькой нашли Леонида?.. Ну пришел он, ну взглянул на Егорку… Да, грохнулся в обморок – но и что с того?.. И снова пропал – неделя уже прошла! Зачем он мне, зачем я ему? У него ведь кто-то есть, я сама видела… И вообще, такой отец нам не нужен!»