Magnum Opus
Шрифт:
Сесть посреди огромного торгового центра и начать играть я бы, пожалуй, не смог. Налажал бы во многих местах точно – слишком долго не практиковался. А вот она не постеснялась, не побоялась.
Рабочий день подошел к концу. Я планировал этим вечером наведаться в торговый центр и попросить посмотреть записи с камер видеонаблюдения. Высока была вероятность, что мне откажут. Но я должен был попытаться получить хоть какую-то информацию об интересующей меня девушке.
Я вышел из отделения и как раз спускался вниз по лестнице, когда на одном из пролётов увидел Романа. Мой приятель припёр
– Чтобы я тебя больше здесь не видел! Охране скажу, на пушечный выстрел не подпустят!
Сбежав со ступеней, я кинулся их разнимать. Роман с неохотой отпустил посетителя, а тот, выплюнув в его адрес несколько ёмких ругательств, скрылся из вида.
– Ты соображаешь, что делаешь? Что на тебя нашло?
– Ты прав, не соображаю! – Приятель всё не мог успокоиться.
– Какого у вас чёрта произошло?
Мы увидели из окна, как этот щёголь, чуть не избитый Романом, садится в чёрную Тойоту и выезжает из больничного двора. Я вспомнил этого мужчину – видел его в реанимации, они разговаривали с Лерой. Но очень хотелось знать, почему на него взъелся мой друг, добрейшей души человек?
– Мы столкнулись на лестнице, – стал объяснять Нестеров. – Это жених Инны Филимоновой. Он поздоровался. Стал доставать деньги, мол, поблагодарить. Я ему отвечаю: «Успеете ещё, пока не за что». Он замялся, а я задал вопрос: «Вы ведь ещё придёте?»…В общем, он сбежал, Коля. Он кинул её. И деньги мне совал, откупиться хотел. Скотина.
Я мотнул головой и снова посмотрел в окно:
– Зря я вас разнял.
Начальник охраны торгового центра в просмотре видеозаписи мне отказал. Никакие уговоры и увещевания не подействовали. Мне было сказано, что право на просмотр видео имеют только сотрудники полиции и то при наличии соответствующих постановлений. Я его отчасти понимал, только желание найти мою красавицу никуда не делось. Наоборот, стало только сильнее. Я почему-то уверен был, что она очень красива. Иначе и быть не могло.
Сдаваться просто так я не собирался. Решил обойти отделы на первом этаже. Может кто-то видел эту девушку, или она покупала что-то и запомнилась продавцам? Итоги были неутешительные. Удалось выяснить, что к роялю в холле не испытывал никаких положительных эмоций вообще никто из сотрудников. Только раздражение. С инструментом часто баловались дети, и немелодичное бряканье по клавишам вызывало у продавцов бесконечные приступы мигрени. Рояль много раз просили убрать, но гендиректор компании «Суперфлауэрс» категорически отказался менять концепцию рекламной кампании. Девушку, увы, никто не запомнил…
Я вышел из последнего отдела и остановился в задумчивости. Инструмент стоял на прежнем месте, скамеечка, предназначенная для исполнителя, была пуста. Я сверлил взглядом холл и место, где сидела пианистка, будто от этого она могла появиться здесь. Затем подошел к инструменту, поднял крышку, присел и взял несколько аккордов. Где же ты?
Следующим утром у Инны Филимоновой была назначена перевязка. В целях экономии времени
Работали молча, только негромко играло радио. Через некоторое время Роман нарушил тишину вопросом:
– Как объявление?
– Глухо.
– Подожди, может, найдётся?
– Вы что-то продаёте, Николай Петрович? – оживилась наша анестезистка.
– Можно и так сказать, Людмила, – хохотнул мой приятель.
– Знаете… – протянула задумчиво Люда. – Я недавно такое объявление интересное прочитала в интернете в группе «Наш город». Там мужчина ищет девушку, пианистку. Ему настолько понравилось, как она играла. А имени, видимо не успел спросить… Объявление это тоже подал какой-то Николай. Я перешла в его профиль, только там фото не было, к сожалению.
Нестеров снова хрюкнул, с трудом скрыв под медицинской маской смешок. Люда с подозрением посмотрела на Нестерова, потом медленно перевела взгляд на меня.
– Да ладно… Не может быть! Это вы написали, Николай Петрович? – она приложила ладони к щекам. – Как романтичнооо!..
Я от комментариев воздержался. Да мне было на самом деле глубоко наплевать, что обо мне подумают. Пусть сочтут меня мечтателем, восторженным идиотом, мне всё равно. Лишь бы это помогло найти мою пианистку. Тут у пациентки скакнуло давление – аппарат тревожно запищал.
– Люда, не отвлекайся, – Роман кивнул на аппарат, а анестезистка уже набирала в шприц лекарство.
Я продолжал выполнять необходимые манипуляции, снимая бинты и накладывая новый перевязочный материал. Озадачила меня следующая реплика друга:
– Коля, аккуратнее с лицом.
– Ты в моём профессионализме сомневаешься?
– Ни в коем случае, – посмотрел на меня серьёзно Роман. – Просто будь аккуратен с лицом.
Около двенадцати я зашла в ординаторскую к хирургам, чтобы узнать, как прошла перевязка у Инны и поблагодарить за то внимание, которое они ей уделяют. Я с удивлением узнала, что Роман Олегович, оказывается, проводит очень много времени в отделении реанимации. Николай сидел за рабочим столом и заполнял какие-то документы, Роман наливал себе кофе.
– Добрый день.
Мужчины посмотрели на меня и поздоровались в ответ. В глазах Николая отразилось сочувствие. А ещё он улыбнулся, правда, одним уголком рта. Мне даже показалось на секунду, что он рад меня видеть. Но потом, решительно тряхнула головой. Слава богу, я ещё не сошла с ума, чтобы путать сочувствие и сопереживание с симпатией.
– Я хотела узнать, как прошла перевязка у Инны.
Николай указал мне на диван:
– Да, конечно, присаживайтесь.
Роман снова повернулся к кофеварке, и уже через пару минут протянул мне горячую кружку с ароматным напитком. Пока я слушала рассказ Николая, Нестеров молчал. Его образ весельчака и балагура как-то не вязался у меня с Романом Олеговичем сегодняшним. Сейчас поведение Нестерова вызывало легкое недоумение – сведенные на переносице брови, тяжелый взгляд в никуда, тягучее молчание. Может у него случилось что-то?