Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна
Шрифт:
Одно из тел исчезло.
Макс шепотом выругалась. Она шагнула вперед и медленно опустилась на корточки, так, чтобы заглянуть под каталки и пошарить лучом фонаря но полу. Ничего. Никакой кучи костей на полу.
И вообще, как эти кости могли свалиться с каталки?
Макс медленно поднялась на ноги, держа оружие наготове. Она поняла, что тяжело дышит, и заставила себя успокоиться. Маршал осторожно вернулась к дверям и вышла в коридор.
– Нейл? – прошептала она в микрофон на воротнике.
По-прежнему ничего. Макс, удерживая дробовик одной рукой, закрыла дверь холодильника и заперла
Где-то рядом раздался крик.
Макс подскочила от удивления и резко развернулась, поднимая оружие. Сердце колотилось, как безумное. Ничего. Она дважды просветила коридор по всей длине мощным лучом своего фонаря. Ничего.
Крик раздался снова.
– Трон! – выругалась она.
Звук доносился из вокса. Из ее проклятого вокс-приемника. Устройство завывало и пищало, выплевывая леденящие душу трели помех.
– Нейл! – рявкнула она, хватаясь за воротник одной рукой. – Нейл, ответь!
Она двинулась обратно к лестнице, ведущей в главный зал.
– Нейл? Кто-то пробрался в холодильник. Один труп пропал. Нейл!
Зашелестела статика.
Она услышала некое подобие своего имени, едва различимое за треском помех.
– Нейл, вы слышите меня?
– Маршал? Повторите…
– Нейл, холодильник открыт. Тело исчезло.
– Понял, – ответ наемника едва пробился сквозь белый шум.
– Встретимся у входа, – сказала Макс.
Тишина.
– Нейл?
Она добралась до главного зала и закрыла за собой дверь в подвал. На миг ей показалось, что она видит кого-то в дальнем конце зала, какую-то фигуру среди теней, но стоило ей направить туда луч фонаря – все исчезло. Просто игра воображения. Она позволила себя напугать, и ее разум начал с ней шутить.
Макс направилась было к главному входу, но потом передумала и свернула в коридор, ведущий к гостиной. Драшер все так же спал в кресле у очага.
– Валентин?
Она потрясла его за плечо.
– Валентин!
Он проснулся и захлопал глазами:
– Что? Уже… Что такое?
– Что-то случилось, – сказала Макс. – Вставай.
– Что? – переспросил он, все еще пытаясь проморгаться. – Какого рода это «что-то»?
– Я не знаю. Просто что-то.
Магос поднялся на ноги, все еще вялый после сна.
– Ты выглядишь испуганной, – заметил он.
– Просто надень уже свою куртку.
– Жермена, чего ты испугалась? – спросил Драшер.
– Заткнись и одевайся, магос! – отрезала она. – Мы идем наружу.
Драшер с трудом засовывал руки в рукава. Макс поняла, что он разволновался. Магос еще не до конца проснулся, и ему все давалось с трудом.
– Одно из тел исчезло, – сказала маршал.
Драшер посмотрел ей в глаза:
– Исчезло? Как?
– Так, что его больше нет там, где оно лежало. Я только что из холодильника. Труп пропал.
– Его украли? – спросил магос.
– Ну конечно! Как еще могло исчезнуть мертвое тело?! Кто-то пробрался в дом.
– Ты видела?..
– Ничего я не видела, но, наверное, похититель все еще здесь, внутри. Торопись.
Драшер двинулся следом за Макс, и они вместе вышли на кухню. В дальнем конце, у самой двери, ведущей в зал, кто-то стоял.
– Господин Нейл? – позвала Макс и направила луч фонаря в сторону
Они нашли пропавшее тело.
Оно стояло прямо перед ними: искореженная костлявая фигура, покрытая комьями грязи и почерневшими лоскутами ткани. Оживший мертвец медленно заковылял в их сторону.
Некоторые вещи преследовали Валентина Драшера всю его жизнь. Одной из них была бедность, другой – разочарование. Недостаток уверенности в себе. Болезненное чувство постоянной опеки. Все эти вещи появлялись в его жизни с завидной периодичностью.
Но страх был его постоянным, извечным спутником.
Страх Драшера мог принимать разные формы. Иногда – абстрактные, например, боязни неудачи или ее мерзкая, уродливая сестра – боязни успеха. Он пугался одновременно ответственности и забвения. Но чаще всего его страх воплощался в простой форме – магос боялся боли. Этот нервный и робкий человек жил в постоянном ужасе в ожидании того, что как-нибудь ночью в его дом вломится агрессивная дорожная банда, или что он случайно попадет в драку, или что его схватят и изобьют представители власти из-за просроченных документов. Он боялся высоты и воды. Он очень боялся, что кто-нибудь ему навредит.
Самым ранним воплощением его страха была злобная собака отца. Этой твари Драшер никогда не нравился. За долгие годы подготовки и обучения он привык жить в постоянном страхе того, что его ужалят или укусят лабораторные или дикие животные, которых приходилось изучать. Даже когда он получил степень магоса, страх никуда не делся, из-за чего работы и исследования Валентина носили по большей части теоретический характер. Он многое знал о повадках животных и представлял себе, как избежать риска при обращении с потенциально опасными формами жизни. Но одним из краеугольных догматов его профессии был факт, что даже магос биологис не сможет предсказать, что сделает животное, если его загнать в угол или застать врасплох Тот проклятый морской хищник жил в клетке много месяцев просто потому, что Драшер слишком боялся приблизиться к нему.
За всю свою жизнь он лишь дважды сталкивался с существами, жуткими по-настоящему: нечестивой ксенотварью, которую они с Макс загнали на мельницу во Внешнем Ударе много лет назад, и безумной машиной для убийства, на которую он охотился в Тихо.
Эти страхи преследовали его всю жизнь и заставляли просыпаться по ночам, несмотря даже на то, что опасность давно миновала. Они накатывали внезапно и отдавали железистой горечью во рту. Из-за них сердце начинало биться неровно, а кожа покрывалась липким потом. Они делали его глупым и медлительным, словно страх был грузом, который наваливался на его способности к логике и здравому смыслу. И оба действительно страшных случая произошли, когда он находился в компании Жермены Макс. Она всегда будто притягивала к нему несчастья. Не безумные приключения. Под этим легким и радостным определением подразумевалось что-то волнующее и азартное. А за ней всегда приходили просто плохие вещи, из-за которых он оказывался на грани весьма вероятной и жестокой кончины. Вещи, которые он никогда не захотел бы повторить и даже вспомнить. Когда он был ближе всего к смерти.