Магус
Шрифт:
— Пожалуй, и нам с Фантином пора, — поднимается со стула магус. — Помоги-ка мне, — и пока Лезвие Монеты держит второго младенца, мессер Обэрто прямо сапогами становится на стул и снимает со стены портрет. За ним, как и следовало ожидать, обнаруживается рваная дыра в ковре.
— Детей пора кормить, — как будто извиняясь, произносит магус. — А деньги пришлете с нарочным на постоялый двор «Стоптанный сапог», я там буду еще дня два, наверное. Всего хорошего, синьор Леандро. Вас, фра Клементе, и вас, фра Оттавио, жду, как и
— Мы тоже вынуждены попрощаться с вами, синьор Леандро, — встает с кресла старший ресурджент. — Вряд ли мы сможем выполнить ваш заказ, увы. Расположение планет не позволяет.
— Не сезон, — почти хамит фра Оттавио, чье имя свидетельствует как о плодовитости его родителей, так и о том, что в семье он был отнюдь не первым ребенком; таким, как он, только и остается — защищаться остротами!
— Но…
— В другой раз, полагаю, — и оба воскрешателя направляются к выходу, окутанные облаком тончайших ароматов.
Синьор Леандро, не очень заботясь о приличиях, громко и совсем неизысканно сквернословит — аж на галерее слышно!..
Глава десятая
ПО КОМ ЗВОНИЛ КОЛОКОЛ
Себастьяно, дорогой мой. Я доставляю вам слишком много хлопот. Терпите это спокойно и думайте о том, чтобы прославиться скорее воскрешением мертвых, чем созданием фигур, которые только кажутся живыми. Что касается гробницы Юлия, то я…
— Что дальше? — спрашивает Фантин, когда они идут по галерее, каждый — с младенцем на руках, а «виллан» еще и с портретом под мышкой. Позади неспешно вышагивают ресурдженты, с которыми Обэрто еще предстоит длительная задушевная беседа.
— Дальше? Много работы. Разговор с уважаемым Циникулли — лишь малая и неглавная часть того, что нужно сделать. Ты поможешь мне?
— Куда я нынче без вас-то? — хмыкает «виллан». — Во-первых, пряник обещанный прибудет на ваше имя, так? Ну а во-вторых… я, мессер, знаю, что такое благодарность. Вы ж меня спасли сегодня утром!..
— Пустяки! Скажи, ты имел когда-нибудь дело с детьми?.. — Обэрто останавливается и тихо смеется. — Мой только что, кажется, подмочил себе репутацию.
— Ну, наверное, не так мощно, как вы — синьору Леандро… С детьми-то я умею обращаться, доводилось нянчить соседских, когда… Но послушайте, — восклицает вдруг Фантин, — это что ж, выходит, матушка моя с этим вот, с подестой?.. — Какое-то время он молчит, вышагивая по узорчатым полам, потом медленно кивает. — Да, могло быть. Сходится. Так теперь, — поднимает он голову к магусу, — теперь я… ихний наследник?
— Теоретически — да. Но не думаю, что тебе будет предложен
Они проходят по галерее до лестницы и начинают спускаться на первый этаж, когда навстречу, буквально из ниоткуда, выходит призрак синьора Бенедетто.
— Я все слышал! — восклицает он, взмахивая руками и гневно пылая глазищами. — Мессер, позвольте засвидетельствовать мое глубочайшее почтение! И вам, господа, — поворачивается призрак к проходящим мимо ресурджентам. — Вы повели себя достойно!
— Мы всегда ведем себя достойно, — бесцветным голосом сообщает фра Клементе. — До встречи, — роняет он магусу — и оба алоплащника уходят.
— Каков! — хмурится синьор Бенедетто. — А впрочем, он наверняка прав. Рано или поздно… — призрак на мгновение замолкает, потом опять возвращается мыслями к своему недостойному потомку — и извергает на голову оного поток самых изощренных проклятий. За прошедшие столетия у синьора Бенедетто их накопилось преизрядно. — Если бы не вы, мессер, уж не знаю, что бы я…
— Не стоит переоценивать мои заслуги, — вмешивается Обэрто. — Перстни я ведь так и не вернул.
Всякое благодушие мигом слетает с призрачного лица синьора Бенедетто.
— Я-то решил, вы сказали это нарочно, чтобы вывести на чистую воду моего неблагодарного потомка!..
— Неужели вы забыли? Законники стараются не лгать без крайней необходимости.
Призрак молчит, вперив в Обэрто мрачный, задумчивый взгляд.
— Готовы ли вы поклясться, мессер, что все три перстня найти невозможно? Вы не знаете, где они?
— Я готов поклясться, что не знаю, где они находятся. И что все три вряд ли когда-нибудь станут доступны вам, вряд ли вернутся в сокровищницу рода Циникулли. Этого достаточно?
— Увиливаете, мессер? Или хотите смерти этого молодого человека — ведь один из трех — у него на пальце, так?
— Я — не ювелир, синьор Бенедетто. И не способен определить, поддельный ли перстень у Фантина или настоящий. Тот, что вы мне прислали тогда в «Стоптанный сапог», как вы сами утверждали, был поддельным.
— Мы проверили все семь — и оказалось…
— Я помню. Так вот, повторяю: я не знаю, поддельный ли перстень у Фантина.
Синьор Бенедетто щурит глаза.
— Значит, вы видели все три, так?
— Я видел очень много перстней, синьор Бенедетто. И все были похожи на ваши.
— Что… что вы хотите этим сказать?!
— Не кричите, разбудите ребенка, — но малыш на руках у Обэрто уже и сам проснулся. Он поморгал, скривился было недовольно и собрался возопить о том, что пеленки мокрые и надо больше внимания уделять детям, а не старикам, к тому же давно мертвым, — но вдруг распахнул глазенки, выпростал ручку и потянулся к рукаву синьора Бенедетто.