Махабхарата
Шрифт:
Небесные боги великую гору,
Чтоб Мандарой гордой сбивать неустанно
Безмерную синюю ширь океана.
Но гору не вырвали, как ни трудились.
К Нараяне, к вечному Брахме явились:
"Хотя домогаемся амриты чудной,
Одни мы с работой не справимся трудной",
Всесущие боги, к добру тяготея,
Тут кликнули Шешу, могучего змея.
И встал он, и вырвал он гору
С цветами, зверями, травою зеленой.
Направились боги с горою великой
И речь повели с океаном-владыкой;
"Сбивать твою воду горою мы будем,
Мы амриту, влагу бессмертья, добудем".
Сказал океан: "Не страшусь я тревоги,
Но дайте мне амриты долю, о боги!"
Тогда-то к царю черепах, на котором
Стоит мирозданье, пришли с разговором
И боги и демоны: "Сделай нам милость,
Чтоб эта гора на тебе утвердилась".
Тогда черепаха подставила спину,
Подняв и подножье горы и вершину.
Могучие сделали гору мутовкой,
А Васуки, длинного змея, — веревкой,
И стали, желая воды животворной,
Сбивать океан, беспредельно просторный.
Сбивали, как масло хозяйки-подружки
Из сливок отменных сбивают в кадушке.
И стали совместно растягивать змея,
Конец у премудрых, у демонов — шея,
Вздымал его голову бог непрестанно
И вновь опускал в глубину океана.
Из пасти змеиной, шумя над волнами,
Взметались и ветры, и дымы, и пламя,
И делались дымы громадой летучей.
Обширной, пронизанной молнией, тучей.
На демонов, мучимых жаром жестоким,
Она низвергалась кипящим потоком,
Из горной вершины, во время вращенья,
Как ливень, струились цветы и растенья,
Сплетались цветы в вышине лепестками,
На светлых богов ниспадали венками.
Вращалась гора, — обреченные смерти,
Тонули насельники вод в круговерти,
Земля сотрясалась, и влага, и воздух,
Валились деревья с пернатыми в гнездах,
И древо о древо, и камень о камень,
Столкнувшись, рождали неистовый пламень.
Как синее облако — молнийным жаром,
Он искрами прыскал, он мчался пожаром.
В том пламени гибли неправый и правый,
И хищные звери, и кроткие травы.
Но Индра, играя громами, с отвагой
Огонь погасил бурнохлещущей влагой.
Тогда
И трав и деревьев душистые соки.
Вода в молоко превратилась сначала,
Затем благодатные соки впитала
И в сбитое масло затем превратилась,-
На время работа богов прекратилась.
Взмолились премудрые: "Дароподатель,
Смотри, как устали мы, Брахма-создатель!
Мы силы лишились, нам больно, обидно,
Что все еще амриты дивной не видно!"
Нараяне Брахма сказал первозданный;
"Дай силу свершающим труд неустанный".
В них силу вдохнул небожитель безгневный,
И месяц возник, словно друг задушевный.
Излил он лучи над простором безбрежным,
Он светом зажегся прохладным и нежным.
Явилась богиня вина в океане,
Затем, в белоснежном своем одеянье,
Любви, красоты появилась богиня,
За чудной богиней, могуч, как твердыня,
Божественно белый скакун показался,
Рожденный из пены, он пены касался.
Явился врачующий бог, поднимая
Сосуд: это — амрита, влага живая!
Все демоны ринулись жадно к сосуду.
"Мое!", "Нет, мое!" — раздавалось повсюду.
Тогда-то Нараяна, вечный, всевластный.
Предстал перед ними женою прекрасной.
Увидев красавицу, демоны разом
От вспыхнувшей страсти утратили разум.
Вручили сосуд появившейся чудом –
Нараяна скрылся с желанным сосудом,
И амриты дивной испили впервые
Премудрые боги, созданья благие,
Испили впервые — и стали бессмертны,
А демоны двинулись, грозны, несметны,
Рубили мечами, дрались кулаками,-
Так начали демоны битву с богами.
И в гуле проклятий, вблизи океана,
Столкнулись две рати, боролись два стана,
О палицу меч и копье о дубину
Сгибались, и падала кровь на долину.
Тела без голов на долине скоплялись,
А мертвые головы рядом валялись.
Пусть не было демонской рати предела,
Нечистые гибли, их войско редело,
И падали наземь в крови исполины,
Как яркие, красные кряжей вершины.
Багровое солнце мен; тем восходило,
Скопления демонов таяла сила,