Махно и его крах

Волковинский В. Н.

Центральное место в декларации было отведено самому болезненному вопросу для крестьянства — земельному. Махновцы считали, что он будет решен, если декрет советского правительства о национализации земель государством будет аннулирован, а земля перейдет только в руки тех, кто ее обрабатывает.

В целом съезд прошел очень вяло — прений почти не было, за исключением вопросов о мобилизации. Практически все решения съезда провести в жизнь нс удалось.

Анархистов уже не устраивала роль махновщины как защитницы кулачества южных районов, они стремились, видя успехи Махно в деникинском тылу, распространить его власть на всю Украину. Подталкивая Махно и его командиров

к более решительным действиям, анархисты писали в передовице газеты «Путь к свободе» 22 октября 1919 г.: «Теперь больше, чем когда либо, мы должны стремиться к военным шагам общеукраинского значения. Сейчас роль играет не то, сколько нас, а то, где мы. Мы можем иметь большую армию, но сидя на месте нам не выполнить своего назначения. А наше назначение заключается в том, чтобы зажечь революционный пожар по всей Украине».

Однако Махно нс рисковал. Все его внимание было приковано к Южному фронту, где в середине октября 1919 г. началось контрнаступление Красной Армии. Ожесточенное сражение между белыми и красными шло с переменным успехом, но постепенно инициатива стала переходить к советским войскам. 20 октября они овладели Орлом, а через четыре дня освободили от деникинцев Воронеж и устремились на юг. Занимая сравнительно небольшую территорию, Махно не стремился ее расширять, направляя удар на север, ибо боялся встречи своего войска с Красной Армией и по возможности оттягивал ее.

Батька в то время был среди своих войск, которые под напором конницы Шкуро, наступавшего со стороны Большого Токмака и Полог, оставили Бердянск, а 3—4 ноября вынуждены были уйти из Александровска в сторону Екатеринослава. Уходил Махно с достоинством, во главе пулеметного полка. Четыре белых лошади везли его карету, на которой были установлены 4 горящих факела. Отход длился с 12 часов дня до 7 часов вечера. Замыкали эту процессию раненые. «В сырой, пасмурный день, — писал один из очевидцев этой картины, — позади всех, толпой в количестве 3 тыс. человек двигались босиком, в халатах, в одном белье, закутанные в простыни и тряпки, больные и раненые повстанцы»²¹⁸.

В руках махновцев из крупных населенных пунктов оставались лишь Никополь и Мелитополь. Чтобы как-то задержать и сбить атакующий порыв конницы Шкуро, Махно дал распоряжение начальнику своей контрразведки Л. Задову достать 20—30 бочек спирта и оставить их в одном из покинутых сел на самом видном месте в надежде, что все казаки тотчас перепьются и прекратят преследование махновцев. Уловка удалась, и шкуровцы на несколько дней оставили в покое отряды Махно. Кроме того, заняв Кичкас, батька распорядился взорвать мост через Днепр.

Объединившись с повстанцами, отступившими из Екатериносла-ва, махновцы разбили белые части под селом Ново-Александров-кой и 5 ноября вновь начали штурмовать Екатерииослав.

В рядах атакующих было свыше 300 кавалеристов и около 4—5 тыс. пехоты²¹⁹.

Взяв в ночь на 9 ноября Екатерииослав, Махно объявил его «вольным безвластным городом», одновременно наложив 50-миллионную контрибуцию.

Махно добился уменьшения числа погромов и грабежей. «Правда», сообщая о взятии повстанцами Екатеринослзва, отмечала, что порядок и охрана города при Махно были поставлены образцово²²⁰.

Успехи Махно в борьбе с деникинцами были непонятны высшему командованию белых. Поэтому среди офицеров Добровольческой армии поползли слухи о том, что продажная

контрразведка поддерживала Махно, снабжая его не только оружием, но и секретными документами, подсказывала наиболее слабые и уязвимые места для нанесения ударов. Губернатора Екатерииослав:! Щетинина, который в разгар побед добровольцев с необычайной легкостью сдал махновцам город, обвини,пи и абсолютной военной бездарности.

Между махновскими п деникинскими войсками началась позиционная война, принесшая значительные разрушения городу. Белые, не имея достаточно сил, не пытались отвоевать город. Махновцы, вместо того чтобы преследовать противника п развивать успех, ограничились тем, что поставили вдоль берега и у железнодорожного моста пикеты и ежедневно пели методичный артиллерийский обстрел белых — «будили панычей», как они это называли. Деникинцы неизменно отвечали огнем.

Массовая борьба крестьянства и деникинском тылу, хотя и в рядах армии Махно, получила положительную оценку и всемерную поддержку со стороны Советской власти. 14 ноября 1919 г. газета «Правда» опубликовала сообщение об успехах махновцев, в котором, в частности, говорилось: «... Отряды Махно представляют собой внушительную силу. О них говорят как о непобедимой армии. Отрядом Махно заняты Гуляйполе, Алекстандровск,

Синельниково, Мариуполь и др. Из Харькова на Синельникове поезда не идут». Мощной силой, способной нанести значительный урон белогвардейцам, считал махновщину и И. В. Сталин, который, говоря о планах разгрома армии Деникина, рассчитывал, что именно Махно «съест» Добровольческую армию²²¹. Начальник 46-й стрелковой дивизии Южного фронта Р. П. Эйдеман также подчеркивал, что при выборе направления главного удара (Орел — Курск — Харьков — Ростов) красное командование учитывало не только группировку сил противника, но и состояние их тыла²²².

Армия Махно была грозной, но не единственной силой в тылу Деникина, развернувшей борьбу против белогвардейцев. Осенью 1919 г. под руководством Зафронтового бюро ЦК КП (б) У — специально созданного в июле органа для руководства подпольной деятельностью большевистских организаций и повстанческой борьбой трудящихся Украины против деникинцев находилось свыше 100 тыс. повстанцев и партизан. Большевики вели работу в рядах махновщины и видели в ней колоссальную силу, которая в перспективе представит серьезную опасность для Советской власти. 30 октября Зафронтбюро ЦК КП (б) У, рассмотрев вопрос о публикациях в газетах «Правда» и «Известия», «рекламирующих Махно», обратилось в Оргбюро ЦК РКП (б) «дать соответствующие директивы редакциям»²²³'¹.

Даже в условиях разгула анархии в Екатеринослаие действовали большевики. В. Мирошевский, посланный ЦК КП(б)У для нелегальной работы па Бкатеринославщину, вспоминал: «Наша поенная организация концентрировалась вокруг т. Полонского, коммуниста-командира так называемого «Стального полка», пользовавшегося в армии популярностью, почти равной популярности самого Махно. Нами был создан нелегальный армейский комитет, настроенный весьма агрессивно по отношению к «батьке» и неоднократно добивавшийся у губкомпарта разрешения произвести военный переворот. Стоило большого труда удержать армейцев от решительных шагов, которые могли преждевременно разложить повстанчество»²²⁴.