Макария
Шрифт:
Начиная нервничать из-за того, что зря тащился в такую даль, я ещё раз постучался, но гораздо сильнее, чем это требовалось. Через несколько минут я услышал еле слышный звук открывающейся двери. Похоже, внутри квартиры наконец-то кто-то решил выйти из своей комнаты.
Скрежет первого замка, второго и, в конце концов, после скрежета третьего замка входная дверь приоткрылась на пару сантиметров, позволяя увидеть прищуренный глаз, взирающий на меня с подозрением. Через секунду глаз расширился и просиял. Дверь распахнулась. Передо мной стояла маленькая сморщенная старушка, укутанная в объёмный махровый халат, надетый поверх свитера. На голове у неё красовались
Стыдно было видеть эти нелепые и бесполезные попытки женщин бальзаковского возраста выглядеть моложе. Они вечно малюют себе на лицо вульгарный макияж, находясь в полной уверенности, что засохшая и осыпавшаяся тушь в складках морщин сделает их привлекательнее.
Видно было, что она только что проснулась. Вся лохматая, с заспанным лицом, в своём наряде она напоминала какую-то сумасшедшую шишигу. Это такие небольшие и лохматые представители нечистой силы. Впервые я услышал про это от Софи. Она уж очень увлекалась всякой нечистью в детстве. Её всегда привлекало всё необъяснимое и мистическое. Поэтому я узнал много нового о сверхъестественных существах от своей дочери. А когда ей было около восьми, она всерьёз верила, что может управлять рыбками силой мысли.
Раньше у нас был большой аквариум с множеством рыб. В основном это были гуппи. Как-то я заметил, что небольшие особи были не прочь полакомиться своим собратом более внушительного размера. Это было странно, так как в природе у этих рыб всё должно происходить наоборот. Обычно взрослые особи поедают своих мальков. Я уже собрался объяснять дочке круговорот жизни в природе, чтобы она не расстраивалась по поводу погибших рыбок, как она прервала меня и совершенно спокойно сказала: «О чём ты, пап? Это я сказала им сделать это». Я, естественно, списал это на её бурную фантазию, но рыбки так и продолжали пожирать друг друга. В итоге я продал аквариум с оставшимися там мальками. После этого она всерьёз начала интересоваться всякими троллями, эльфами, русалками и подобной нечистью. Теперь я всегда мысленно содрогаюсь, когда вижу аквариумы.
– Как быстро! – хрипящим голосом сказала старуха. – Я не думала, что Вы сегодня приедете. Проходите, проходите!
Отходя от дверного проёма, она сделала жест рукой, приглашая меня войти. Заперев за мной дверь на два замка, она показала трясущимся пальцем на первую дверь. Я подошёл и уже приготовился стучать, как старуха, втиснувшись между мной и дверью, повернула ручку и открыла дверь. Она схватила меня за рукав своей сморщенной клешнёй и втянула в комнату.
До меня дошло, что это была её комната. Захлопнув за мной очередную дверь, она торопливо направилась к креслу. Усевшись, она непонимающе уставилась на меня. Я всё ещё стоял у двери, удивлённо наблюдая за всем происходящим.
– Ну! Садись ты уже! Садись! – сказала она, указывая на второе кресло напротив себя.
Я не заметил, когда мы успели перейти с ней на «ты», но решил не спорить с пожилым человеком и набраться терпения. Присев на кресло, предварительно согнав спящую на нём рыжую кошку, я стал ждать от неё объяснений.
Она всё так же сидела и выжидающе смотрела на меня. Я чувствовал себя полным идиотом из-за того, что позволил ей так бесцеремонно втащить себя в её комнату. Я уже начал думать, что она приняла меня за кого-то другого. Она ведь даже не спросила моего удостоверения. И только я собрался сказать ей об этом, как она заговорила своим скрипучим голосом.
– Ну! Ты будешь меня допрашивать или нет?
– Допрашивать? – удивлённо повторил я. – Нет. Я собирался
Она смотрела на меня недоверчиво. Будто я должен был посвятить её во все детали моего расследования.
– Естественно, я Оливия Беккер! И да, он всё ещё снимает у меня комнату, – недовольно произнесла она.
Её голос показался мне таким неестественным, будто металлической вилкой скребут по стеклу. Но теперь, сидя в кресле и разглядывая краем глаза комнату, я начинал понимать причину этого. Повсюду были разбросаны небольшие напоминания о том, что эта пожилая женщина никогда и не следила за своим здоровьем. Везде стояли грязные пепельницы с множеством недокуренных сигарет. На маленьком деревянном столике был пустой бокал. Я догадывался, что именно из него пили, так как на комоде стояли две полупустые бутылки коньяка. В комнате стоял запах, характерный для дешёвых пивнушек. Только к нему ещё примешивался запах кошачьей мочи. У меня появилось дикое желание закурить.
Я постарался сделать что-нибудь, чтобы разговор поскорее подошёл к моменту, когда я выйду из этой комнаты. Я натужно улыбнулся и спросил: «Как, говорите, его зовут?»
– Я не говорила тебе его имя! – рявкнула она.
«Вот это характер!» – подумал я, выпрямляясь в кресле.
– Мухтади, – недовольно произнесла она, решив всё-таки просветить меня.
Через секунду она вдруг ехидно заулыбалась и язвительно произнесла: – А знаете, как его имя переводится?
Она даже не дала мне ничего сказать. Оставив меня с застывшим вопросом на устах, она сразу же ответила сама:
– Идущий правильным путём! Ха! – она закашлялась. – Иронично, не правда ли? – издевательски сказала она сквозь хрип.
Смех у неё был ещё хуже, чем голос. Она считала это очень забавным, поэтому остановить её было не в моих силах.
– Я так понимаю, он сам Вам это рассказал? – спросил я, лишь бы прервать её жуткий смех, который снова начал переходить в кашель.
Она кивнула головой.
– Да, – осипшим голосом прохрипела она, – похоже, он очень гордится своим именем.
– С вашего разрешения я пойду и поговорю с этим Мухтади.
– Так его же нет сейчас. Он ушёл ещё рано утром.
– Что же Вы сразу не сказали мне про это?
– Ну, так нужно было спрашивать! Кто тут полицейский, я или ты?
– Понятно, – устало произнёс я, потирая переносицу пальцами, – он не говорил, когда вернётся?
– Нет. Он не особо разговорчивый. Да и разве он будет рассказывать о своих планах какой-то старой перечнице?! Но Вы можете подождать его здесь, если хотите, – предложила она уже более мягким тоном.
Я вздрогнул от одной лишь мысли, что придётся ещё хоть минуту сидеть у неё в комнате и слушать её надрывный смех. Она отталкивала от себя не только своим внешним видом и голосом, но и своими повадками. Жесты её были требовательны и полны нетерпения. Сразу было видно, что и в молодости она была стервозной и капризной женщиной.
– Спасибо, но я лучше подожду в машине, – я встал с кресла, намереваясь уйти, – я буду наблюдать за всем с улицы. Вдруг я замечу что-то странное в его поведении, когда он будет идти домой, – добавил я, чтобы мой отказ не звучал в упрёк ей.
– Не смею вас задерживать, – с напускной небрежностью ответила она.
Она не сразу закрыла за мной входную дверь. Оливия Беккер осталась наблюдать за тем, как я иду к машине. Убедившись, что я не соврал и действительно собираюсь ждать Мухтади на улице, она с удовлетворённым высокомерием захлопнула дверь.