Македонский Лев
Шрифт:
— Мне нужен таксиарх Сфодрий, — объявил он.
— Он в городе; остановился в доме советника Анаксимена. Проезжай через главные ворота и оттуда прямиком к Храму Зевса. Там будет высокий дом с двумя тонкими деревьями у входа.
— Благодарю, — ответил Парменион и поехал дальше.
Город был меньше Фив и насчитывал около двенадцати тысяч жителей. Феспия была городом торговых людей, специализирующихся на колесницах и торговле лошадьми. Въезжая, Парменион мог видеть много небольших пастбищ, на которых паслись прекрасные табуны. Он доехал до дома с двумя деревьями,
Пармениона отвели в широкий андрон, где несколько спартанских офицеров сидели и пили вино. Служанка подошла к плотно сбитому человеку с рыжей бородой, который встал, уперев руки в бока, и начал пристально рассматривать Пармениона, который поклонился и подошел ближе.
— Итак, кто ты? — пророкотал Сфодрий.
— Андикл, господин. У меня депеша от Царя.
— Никогда не слышал о тебе. Где Клеофон?
— Он упал с коня и сломал себе плечо, господин. Но решил выехать с Царем сегодня вечером и будет подле него во время битвы.
— Выезд? Битва? О чем это ты говоришь, парень?
— Прошу прощения, господин, — сказал Парменион, протянув таксиарху кожаный цилиндр. Сфодрий извлек из него свиток и развернул его. Пока он проделывал это, Парменион посмотрел на других офицеров, и его взгляд пал на молодого мужчину, игравшего в кости за столом у окна. У него свело нутро… этим мужчиной был Леонид.
— Здесь ничего не сказано о численности, — промычал Сфодрий. — Сколько врагов ждет нас там? Где они расположены? Не могу же я просто так промаршировать на территорию Афин и искромсать в куски первых же увиденных там вооруженных людей.
— Говорят, что их там пять тысяч, — коротко проговорил Парменион. — Три тысячи гоплитов, остальные — кавалерия. По слухам, им заплатили персидским золотом.
Сфодрий кивнул. — От этих афинян все время жди предательства. Но чтобы застать их врасплох, мы должны идти всю ночь — не сомневаюсь, что они послали разъезды разведчиков. Будешь со мной, когда я соберу офицеров на совет. У них могут быть вопросы.
— Со всем уважением, господин, — сказал Парменион, стараясь сохранить спокойный, ровный тон, — Царь приказал мне незамедлительно вернуться с вашим планом действий, чтобы воссоединиться с вами на Триасской равнине.
— Что ж, хорошо. Я прикажу своему писцу записать ответ.
— Это не обязательно, господин. Если ты собираешься идти всю ночь, то я передам Царю, чтобы он встретил вас между Элевзисом и Афинами.
Сфодрий кивнул и вернулся к свитку. — Странная депеша. Начинается со слов о снабжении, а кончается вторжением в Афины. И все же, кто я такой чтобы спорить, верно?
— Да, господин, — подтвердил Парменион, салютуя. Его глаза скользнули по Леониду, который перестал играть в кости и теперь пристально вглядывался в него. Парменион поклонился и направился обратно к двери, выходя во двор; едва оказавшись там, он побежал за дом к конюшням. Его скакун был расчесан, а чепрак
Он услышал звук топающих ног и пустил коня бегом, галопом минуя бегущую фигуру Леонида.
— Стой! — кричал тот.
Жеребец молнией вылетел на главную улицу, где Парменион слегка осадил его, пока они не выехали из главных ворот. За ними он препоручил себя скакуну, на всей скорости помчавшись к горам.
Обернувшись, он увидел двух всадников, галопом выехавших из города. Жеребец тяжело задышал, когда они поднялись наверх, так что у Пармениона не было выбора, кроме как сбавить скорость. Несмотря на это, он повел коня узкими тропами и ненадежными, обрывистыми дорожками, куда, как он полагал, всадники за ним не пойдут.
Он ошибался. Когда он сделал привал в пещере высоко на гребне горы, то услышал снаружи звук идущих по каменистой осыпи коней. У него горел костер, и поэтому не было никакой возможности скрыть свое присутствие.
— Входите внутрь, здесь тепло у огня, — позвал он бодрым и дружелюбным тоном. Спустя мгновение двое мужчин вошли в пещеру. Один был высокий и массивный, с темной бородой, второй — стройный, но с хорошо развитыми мускулами. Оба были при мечах и в нагрудниках.
— Леонид желал поговорить с тобой, — сказал бородач. — Как твое имя, приятель?
— Андикл. А твое? — спросил Парменион, поднимаясь.
— А из какой ты семьи? — продолжил бородатый. — Где живешь?
— По какому праву ты меня допрашиваешь, скиритай? — взвился Парменион. — С каких это пор рабы стали издеваться над хозяевами?
Лицо мужчины вспыхнуло багровым. — Я свободный человек, и я воин. Спартанец или нет, я не потерплю оскорблений!
— Тогда не начинай первым! — бросил Парменион. — Я посланник Царя и ни перед кем другим не держу ответа. Кто такой этот Леонид, что посылает вас допрашивать меня?
Стройный придвинулся ближе. — Во имя богов, Леонид был прав! Это ты, Парменион!
Глаза Пармениона сузились, когда он узнал парня; это был Асирон, один из тех мальчишек, что постоянно травили его в Бараках Ликурга десять лет тому назад.
— Здесь, верно, какая-то ошибка, — сказал он, улыбаясь.
— Нет, — сказал Асирон. — Готов жизнь на это поставить.
— Да, ты так и сделал, — ответил Парменион, обнажив меч и резко вонзив его в горло Асирону.
Парень отшатнулся от тускло сверкающего клинка, но кровь уже вовсю хлестала из раны у него на шее.
Скиритай дернулся влево, выхватив собственный меч и по-волчьи оскалившись. — Никогда еще не приходилось убивать спартанца, — процедил он сквозь зубы. — Но всегда этого хотел.
Скиритай атаковал с молниеносной скоростью. Парменион парировал и отпрыгнул назад, с обожженным болью правым предплечьем. Глянув вниз, он увидел полоску крови, ползущую из тонкого пореза. — Пожалуй, буду резать тебя по кусочку за раз, — проговорил скиритай. — Пока не сдашься и не попросишь пощады.