Макет мироздания
Шрифт:
За файа стояли вертолеты. Их округлые корпуса, наспех укрепленные изнутри толстыми листами бронепластика, венчали соосные восьмилопастные винты. К рамам на бортах каждой машины крепилось двадцать длинных белых цилиндров управляемых ракет. Эти вертолеты могли подниматься на высоту до двух миль и развивали скорость до двухсот миль в час. Дальность полета составляла пятьсот миль. В таких, относительно небольших машинах нельзя было использовать громоздкие и тяжелые стеллараторы, в производстве которых наука Акталы достигла совершенства. Судя по острому запаху, топливом служил синтезированный из растений спирт.
Анмай решил, что все это выглядит
— По машинам! — крикнул командир.
Анмай устроился рядом с ним, на крайнем из трех передних сидений. Люки захлопнулись, турбины взвыли и вся масса машин синхронно поднялась в воздух. Они не стали набирать высоту — война была новым явлением в Актале, но изученным быстро и, как понял Анмай, превосходно.
Полет до Ас-Акры занял чуть больше часа, но он не наслаждался видами. Земля на высоте всего в несколько метров мелькала под ним с головокружительной быстротой, машину постоянно швыряло в стороны, турбины выли, при каждом рывке пластины панциря впивались в тело, а невольно хватаясь за сидение, Анмай кривился от боли. Но если по ним и стреляли, они этого не заметили.
Впереди поднялись белые массивы зданий и через несколько минут они уже мчались над улицами города, полными машин и пешеходов. Их появление стало полной неожиданностью для ару — радары мехолицых не смогли засечь низко идущие цели. Несколько раз их все же обстреляли. Но и трассирующие пули и кумулятивные гранаты не были опасны для стремительных вертолетов, даже на небольшой высоте.
Дворец губернатора Ас-Акры оказался массивным шестиэтажным зданием на высоком цоколе и с двумя внутренними дворами. Вертолеты резко сбросили скорость. От них к скопищу автомобилей перед входом потянулись дымные лучи ракет. Разведчики не обманули — именно эти машины Анмай видел в момент побега. Через миг они оно взорвались облаком искр и пламени, заставив его зажмуриться.
Его вертолет рванулся вперед. Сразу под ним мелькнул гребень крыши, затем она встала на дыбы и исчезла, уплыв вверх. Вокруг заклубился дым и пыль. Люк открылся. Анмай выпрыгнул первым — прямо на ступени крыльца во внутреннем дворе. Впереди всех бойцов он ворвался внутрь здания.
Ару внутри в большинстве были безоружны и десятками падали под его очередями. В него тоже стреляли, удары пуль в броню привели Вэру в ярость. Боль в сжимавших оружие руках еще больше усиливала ее. Он метался как бешеный, крутился во все стороны, бежал по лестницам, врывался в помещения — и стрелял, стрелял, стрелял, пока автоматная очередь не ударила ему прямо в лицо. Бронестекло треснуло, но выдержало удар, хотя его сила откинула голову Вэру назад, чуть не сломав ему шею. Его сбило с ног, а когда он поднялся, бой уже кончился. Другие бойцы точно так же расстреливали всех подряд и за считанные минуты перебили всех ару во дворце.
Анмай стащил шлем — на стали осталось несколько глубоких вмятин, а забрало просто рассыпалось у него в руках. Яростное возбуждение боя прошло, оставив лишь усталость и боль в растревоженных ранах.
Нескольких ару, по виду, наиболее знатных, взяли в плен и ими занялась смуглая узколицая девушка — совсем недавно скромный аспирант столичного университета, а ныне — один из лучших палачей Акталы. То, что она сейчас делала, сошло бы за не слишком сложный опыт по физиологии позвоночных — но объектом ее манипуляций была уже не
С улицы доносился рев вертолетов, вставших в оборонительный круг — их непрерывно работающие пулеметы не давали ару приблизиться к зданию. Резкий треск стрельбы заглушал дикий визг истязаемого ару. Он не выдержал — впрочем, Анмай знал, что сам бы не выдержал вдумчивого препарирования заживо с дальнейшим определением максимальной пропускной способности болевых волокон. Еще через несколько минут, прихватив пару ящиков с имуществом убитых файа, они мчались к месту гибели его корабля.
Анмай издали заметил воронку. От корабля не осталось ничего — он разглядел только матричный блок, лежавший на боку и полузасыпанный землей. Они приземлились в стороне от радиоактивного провала, но сожженная земля и пепел полетели во все стороны, взметенные работой винтов. Поисковые группы в защитной одежде двинулись вперед.
Здесь не сохранилось ничего, представляющего интерес. Только обломки кристаллической брони вездехода и корабля, куски сплавов и образцы материалов, уцелевших в пламени, пригодились бы местным технологам.
Прихватив свои вещи, Анмай выбрался наружу. Возвращаться обратно в тяжелой и неудобной броне ему не хотелось. Забравшись в полусожженные кусты, он натянул свою собственную одежду. Сунув весм в карман, Вэру вернулся к машине и, помедлив, приказал возвращаться. Потом задумался, глядя на проплывающую внизу землю. Что он намерен делать дальше?
Связываться с «Астрофайрой» ему уже не хотелось — она бросила его без помощи и это слишком дорого ему обошлось. На самом деле он не числился погибшим — его матрица осталась на борту звездолета и через полгода там появится неотличимый от него Вэру. Но по законам Файау пропавший без вести файа считался настоящим, и его надлежало искать, не считаясь с затратами. Совсем недавно Анмай искренне верил, что это относится и к нему.
Еще перед первой высадкой было условлено, что если связь прервется, «Астрофайра» вышлет рой малых разведчиков на поиски пропавшего — неважно, одного файа или целого корабля. Они летели бы сюда сутки, часть их осталась бы на месте аварии или потери связи, а остальные — обследовали бы округу. По крайней мере, его весм они бы обязательно нашли, а если и нет — он наверняка услышал бы зовущий сигнал, хотя и не смог бы ответить. Но браслет был безмолвен, словно обычное украшение. Его предали. Бросили. Возможно — и даже скорей всего — потому, что Файау запретила «Астрофайре» все вылазки на поверхность Линзы. Анмай мог это понять, но все же чувствовал чисто мальчишескую злость — желание сбежать от родителей, которым не нужен. Он знал, что это глупо — через шесть месяцев тело Хьютай восстановится, и что тогда? Но пока… он уже знал, что именно появление здесь «Астрофайры» вызвало и революцию, и эту войну. Он хотел помочь своему народу — и не ему одному. Без чьей-либо поддержки. Сам. Он знал, что, скорее всего, поступает неверно, но здесь ему нравилось. Все, что он имел в этом мире, было делом его собственных рук. И он знал, что не откажется от этого.