Макс Бор и Зеленая Борода
Шрифт:
На следующее утро Максим проснулся очень рано. Не было ещё и пяти. Мама и бабушка спали. Макс быстро оделся и выскользнул из дома. К завтраку он планировал вернуться.
Вчера, когда он пришёл домой, его не ругали. Мама молча поставила ужин на стол и ушла в свою комнату. Макс заметил, что глаза у мамы красные, заплаканные.
– Мам, ну, не получилось у меня вовремя прийти… Ну, извини! Не утонул же я, правда! – принялся оправдываться Бор. Как всегда в таких случаях, ему было одновременно неловко и отчаянно стыдно – Да, и что бы там могло случиться? Ну что, съели бы меня там кроко… Макс хотел сказать «крокодилы», но осёкся, вспомнив недавнее происшествие на реке. – В общем, больше – не повторится! Буду в следующий раз вовремя, как штык! Обещаю! Торжественно клянусь!
– Что они дуются-то на меня, Пиф? – спросил Макс у кота. – Вроде и опоздал всего на час. Ну на полтора! Догадались по моему виду, наверное, что я влип во что-то… Опекают меня, будто я ребёнок!
Пифагор внимательно посмотрел на Максима своими зелёными глазищами, потом спрыгнул на пол и удалился из кухни столь же чинно, как и пришёл. Кажется, кот тоже не одобрял поведение Максима. А самое противное, что сам Бор в глубине души решительно своего поведения не одобрял. Надо было ещё извиниться, конечно. Перед мамой, да и перед бабушкой, конечно. Не «для галочки», а нормально извиниться. Не выпендриваться и не строить из себя шибко взрослого. Коршунков говорил, что искренне извиняться и признавать свои ошибки способны только по-настоящему сильные люди. Максим твёрдо решил, что попросит прощения у мамы и бабушки сразу же, как увидит их утром. И обязательно ещё до того, как все сядут за стол. Чтобы всё стало, как всегда. Чтобы мама шутила и расспрашивала Максима о его делах, а бабушка ворчала и ругала цены и политиков. Чтобы непременно стало всё, как всегда!
Но это произойдёт несколько позже. Сейчас же Бор спешил туда, откуда они с Фомой сломя голову бежали вчера. На тот самый берег напротив трёх островов, Короля, Шута и Принцессы Татьяны. Бору было очень страшно возвращаться туда. До дрожи в коленях и замирания в животе страшно. Но желание вернуть другу его драгоценный спиннинг было сильнее этого страха.
То ли утренний холодок подгонял Максима, заставляя двигаться быстрее, то ли по знакомой дороге идти проще, но расстояние до трёх островов показалось мальчику гораздо короче. Уже через два с лишком часа он был на месте. Вот и три острова… Макс глубоко вздохнул, зажмурился, сосчитал про себя до пяти и уверенным, твёрдым шагом спустился на берег. Вот и вчерашнее кострище. Вот брошенный впопыхах котелок. Но где же спиннинг? Максим пошёл вдоль по течению реки, внимательно глядя под ноги. Через некоторое время занятие это так увлекло его, что он совершенно забыл о своих недавних страхах. Солнце поднималось всё выше. Камышевки распевали в зелёных зарослях. Макс принялся насвистывать развесёлую мелодию, вторя птицам. А вот и… Наконец-то! Спиннинг лежал совершенно открыто на песке. Бор внутренне похвалил себя, что вышел из дома так рано. Случись бы тут какой прохожий рыбачок, быстро бы приделал фамильной драгоценности семейства Фоминых ноги. Макс наклонился, поднял спиннинг с песка и в этот момент увидел его. Крокодил! Тот самый! Колени у Бора задрожали, а сердце провалилось так глубоко, что, казалось, достигло пяток.
Крокодил лежал у самой кромки воды, метрах в пятнадцати от остолбеневшего от ужаса подростка. Водяное чудище было всё опутано какой-то водной растительностью и совершенно не шевелилось. Максим немного осмелел. Поборов ватную слабость в ногах, он осторожно повернулся и, стараясь ступать бесшумно, пошёл прочь с проклятого берега.
– Макс? – Бора будто током ударило: голос родился из ниоткуда, словно возник сам по себе в его голове. К тому же голос этот был очень знакомым.
– Подойди ко мне, не бойся! Это я, Зелёная Борода.
Глава восьмая
Макс повернулся и медленно, словно сомнамбула, пошёл туда, где лежало огромное, покрытое чешуёй тело.
Как только Фома мог принять его за крокодила? Хотя… Немудрено, конечно. Со страху что не привидится! Мальчик подошёл к чудищу совсем близко, остановился метрах в двух от него и принялся с опасливым любопытством разглядывать речного монстра. Чудище же, в свою очередь, смотрело на мальчика. И во взгляде его не было ни капли животной злобы. Напротив, взгляд его лучистых, синих глаз казался спокойным и совершенно разумным. Голова у существа была крупная, слегка приплюснутая сверху. Голову украшали длинная, спутанная шевелюра насыщенного зелёного цвета и такая же борода. На спине возвышался малиновый гребень, безвольно упавший на одну сторону, словно сломанный парус. Всё, всё было точь-в-точь таким же, как у существа из того странного сна.
– Зелёная Борода?! – произнёс Максим вслух, вытаращив от изумления глаза.
– Здравствуй, Макс… – ответил мальчику знакомый звучный голос. Так же, как и во сне, голос звучал прямо у Максима в голове. Внезапно Зелёная Борода с силой ударил по воде хвостом и заворочался так, будто пыталось от чего-то освободиться. Только теперь Бор увидел, что могучее трёхметровое тело водяного опутывает толстая леска. Крупные крючки-«девятки» впились в кожу Зелёной Бороды, причиняя жестокую, нестерпимую боль.
– Погодите, король реки… Вернее, повелитель воды. В общем, я сейчас!
Максим бегом бросился туда, где, по его расчётам, в траве должен был валяться его нож. Тот самый, с которым он бросился защищать Фомина от «крокодила». И о радость! Нож действительно нашёлся. Причём на том самом месте, где Бор и ожидал.
– Только вы потерпите, ваше величество… – руки у Максима тряслись, а глаза слезились. Разрезав и сняв леску, он начал осторожно, стараясь не причинить ещё большую боль, вытаскивать один за другим крупные крючки с зазубренными жалами. – Это Архипыч, наверное, тут донки поставил. Только вы не обижайтесь на него, хорошо? Не сердитесь. Он же не на вас донки ставил, а на щук…
Мальчик выдернул уже все крючки, кроме одного, который никак не хотел поддаваться. Слишком глубоко он вошёл под кожу, лишь самый кончик торчал на поверхности да кусок лески.
– Тяни смелее, не бойся! – подбодрил своего спасителя Зелёная Борода.
Максим закусил губу, намотал на палец кусок лески, привязанный к злосчастному крючку, и, зажмурившись, рванул изо всех сил.
Раздался противный чпокающий звук, и крючок вылетел на поверхность. Максим швырнул его в кучу, где уже лежали разрезанная леска и другие крючки. Струйка крови – тёмно-красной, совершенно человеческой – брызнула из раны и потекла по коже водяного.
– Я сейчас. Я быстро!
Максима обычно мутило от вида крови, но в этот момент он и думать об этом забыл. Подорожник Бор видел совсем неподалёку, возле тропинки. Нарвав побольше, подросток едва не кубарем вновь спустился к реке. Быстро, но тщательно помыв листья в воде, он приложил их к ране. Кожа у водяного была тёплая, эластичная, на ощупь немного напоминающая мокрую резину. Максим припомнил это давно забытое ощущение: точно такой же была кожа у дельфина, которого он, ещё совсем маленький, замирая от восторга, погладил в дельфинарии на Чёрном море.
– Не волнуйся так, маленький человек! Мы отличаемся от вас, нас лечит природа, лечит речная вода. Очень скоро от моих ран останутся лишь воспоминания. Я отдохну у себя на глубине, посплю день или два, и всё пройдёт. Спасибо тебе, Макс!
И водяной растянул в добродушной улыбке свой широкий, как у лягушки, рот. Максим осторожно отлепил от раны листья подорожника: кровь и правда перестала идти. Поверхность раны же затянулась тонкой, прозрачной плёночкой.
– И, кстати, не называй меня королём. Ты не мой подданный. Ты – человек, ты из другого мира. И ты теперь мой друг. Для тебя я просто: Зелёная Борода. Приходи сюда на восходе солнца через три дня. Я буду ждать тебя!