Макс по прозвищу Лис

Крылов Максим

Раздался громкий рев, кошка одним прыжком оказалась рядом и прижалась к его ногам, жалобно повизгивая. Лис вздрогнул: этого он и боялся — где-то рядом затаился крупный зверь, с которым Маша не могла справиться.

От дерева отслоилась тень и направилась прямо к ним. Насколько же она была огромна! Макс как-то видел картинки слонов и мамонтов и рядом фигурки людей с копьями в руках, так вот сейчас к ним приближался такой же мамонт, только вместо бивней торчали настоящие клыки, да и на лапах были острые когти. Такому зверю они были явно на один укус, а в том, что он приближался именно к ним, Лис не сомневался. Мумру испуганно взвизгнула и одним прыжком запрыгнула

на дерево, надеясь спастись там, но зверь легко повторил ее прыжок и запрыгнул на дерево следом. Кошка перепрыгнула на другую ветку, потом на следующую, но хищник не отставал. На одном из прыжков он достал ее лапой, и она, жалобно визжа, полетела вниз.

— Не трогай ее! — закричал Лис, но его голос потерялся в шуме дождя. Да и чем он мог помочь? Слабый человечек, который без техники и оружия ничего собой не представляет. Он увидел, как зверь наклоняется над кошкой, и, завопив как сумасшедший, бросился к хищнику. Макс ударил зверя по гладкой толстой шкуре и отскочил назад. Видимо, это было настолько неожиданно для хищника, что тот на мгновение растерялся и выпустил из пасти Мумру, которой уже хотел перекусить горло. — Уйди!!!

Зверь взревел и ударил его лапой, при этом его когти с полметра длиной прошли через тело, убивая его. Было больно, страшно и одиноко, а еще все показалось настолько глупым, что он горько рассмеялся: стоило ли пройти столько испытаний, чтобы умереть так бездарно? Не в конце пути, не в начале, а в странном лесу, куда он и попасть-то был не должен? Неужели так и ткет свою нить судьба? Он полетел в сторону, умирая и злясь на себя за то, что не сумел защитить девушку, в которую влюбился. И так это было больно и горько, что он, непонятно как изогнувшись в воздухе, приземлился уже в виде кармака — огромного шара, полного непонятной энергии.

Колдунья не раз помещала его внутрь этого страшного зверя, и он знал, насколько он опасен. Мельком взглянув на изуродованное, изломанное мертвое свое тело, он подскочил к хищнику, заключая его внутрь своего огромного тела и выпивая всю энергию без остатка. Хищник в это время пытался вытащить кошку из-под куста, да так и умер, опустившись на землю огромной высушенной мумией с протянутой вперед лапой.

Он услышал дикое взвизгивание Маши: кошка, похоже, испугалась кармака даже больше, чем хищника, который ее убивал. Она визжала и лезла все дальше под куст, хоть уже уперлась в толстые ветки. Лис глубоко вдохнул в себя энергию, которой было так много на этой планете, и почувствовал себя еще более голодным. Он посмотрел сверху на кошку, усмехнулся и стал подниматься выше, туда, где энергии было так много. Макс вошел в тучу, всосал в себя все, что там находилось, потом вышел из нее счастливым, с набитым брюхом, и начал подниматься выше, к стратосфере, чтобы покинуть эту планету и уйти к ближайшей звезде, но, когда планета под ним превратилась в маленький зеленый шар, что-то его остановило.

Он замер, завис на высоте десятка километров от поверхности и начал мучительно вспоминать, какое же дело оставил незаконченным на этой планете, и вдруг понял, что не может бросить это жалкое человеческое тело, которое привязано к нему незримой серебряной нитью. Он вздохнул, еще раз погрелся в лучах ближайшей звезды, вдохнул звездный ветер, который нес в себе так много приятных запахов, что хотелось лежать и неспешно его впитывать, пытаясь разобраться в том, что происходит во вселенной, и спикировал вниз. По дороге он сбил десяток спутников наблюдения и несколько беспилотников, которые его так раздражали, и вошел в неподвижное, изломанное тело, между делом исправив все, что в нем было изломано

и уничтожено.

Мгновение — и жуткая память о боли и смерти наполнила его. Он вдохнул в себя наполненный влагой воздух и закашлялся. Его сердце неуверенно стукнуло, а потом застучало уверенно и быстро, наполняя тело силой. Еще немного — и он встал, недоуменно глядя по сторонам.

Кошка так и сидела под кустом, визжа не останавливаясь. Это было настолько неприятно, что он протянул руку и направил на нее энергию кармака, которая так и бурлила в нем. Тут же куст затрясся, и жалобный визг сменился испуганным женским плачем. Макс вздохнул, поправил рюкзак, мешающий, как огромная гиря, привязанная к плечам, и подошел к кусту.

Мумру лежала и плакала, ее обнаженное тело было нежным и привлекательным, а он наполнен уверенностью и силой. Лис обнял девушку, поднял ее и нежно поцеловал. Она ответила сначала неуверенно, потом сильнее, с такой первобытной страстью, что внутри него все взорвалось и завертелось немыслимой скоростью, а когда все закончилось, оказалось, что он лежит на мокром толстом слое мха, а на его груди, тихо посапывая, спит Маша. Поскольку они лежали голыми, а дождь все еще лил, хоть и не с такой силой, что раньше, было довольно холодно. Макс осторожно и аккуратно одел девушку, поднял ей капюшон, устроив его таким образом, что тот закрыл ее лицо. Потом не спеша оделся сам и стал жевать паек.

Есть, впрочем, особо не хотелось, в теле по-прежнему бурлила энергия, которую набрал кармак. Дождь закончился, крупные капли еще слетали с листьев и били по носу, но уже стало не так холодно и сыро. Лис доел паек, который, на его удивление, оказался очень неплохим. Следовало идти дальше, только будить Мумру не хотелось: она так хорошо спала, и лицо у нее во сне было таким счастливым, какого он никогда не видел в реальности. Макс сел с ней рядом и стал ждать, когда она проснется. Ему было хорошо — кажется, он даже был счастлив.

Дженг поел, мрачно глядя в свое лицо, насмешливо отражающееся в блестящем кофейнике: Алекс Торнтон — веселый, розовощекий юнец. Как же ему надоела эта личина, и как она мешала. Большинство проблем, которые на него свалились, исходили от столь безобидного лица и фигуры. Люди на этой планете просто не могли понять, что милое лицо совсем не значит милый характер. Они привыкли грабить, убивать и насиловать, уважали только силу и ничего другого не признавали, а сила всегда видна в лице. У Алекса Торнтона силы в лице не было, поэтому каждый встречный пытался у него что-то отобрать.

Образ определенно надо менять, только на какой?

Волк допил кофе, спустился на лифте и пошел по улице, вглядываясь в каждого встречного. Смеркалось, багровый диск скрылся в тучах. Дженг свернул в один переулок, потом в другой, уходя все дальше от центральных улиц, погружаясь в гетто: дома здесь были низкими, старыми, грязными и обшарпанными, от них веяло бедностью. Теперь было понятно, что именно здесь вырастали, как плесень, те самые бандиты, которые становились бойцами различных банд.

Впрочем, выбор у подростков здесь небольшой: либо идти на фабрику помощником робота — подвозить и отвозить заготовки — и умереть, не дожив до сорока, от какой-нибудь болезни, заполученной на той самой фабрике, где сносные условия труда обеспечивали только роботам, либо прожить красивую, но такую же короткую жизнь местного бандита. Понятно, что второе нравилось больше, недостатка в бойцах не было, в бедных районах даже создавали при храмах своеобразные воскресные школы, в которых учили грамоте, а заодно стрелять и драться.