Максимы и мысли (Характеры и анекдоты)

ШАМФОР

Максимы и мысли

Характеры и анекдоты

Г л а в а 1

ОБЩИЕ РАССУЖДЕНИЯ

Максимы, сентенции, краткие нравоучения создаются людьми острого ума, которые трудятся, в сущности, на потребу умам ленивым или посредственным. Усваивая чужую сентенцию, ленивец избавляет себя от необходимости самолично делать наблюдения, приведшие ее автора к выводу, которым он и поделился с читателем. Люди ленивые или посредственные, полагая, что сентенция освобождает их от обязанности углубляться в предмет, придают ей значение гораздо более широкое, нежели автор, если только он - а это иногда случается-сам не грешит посредственностью. Напротив, человек выдающийся умеет с первого же взгляда подметить сходство и различие явлений и решить, приложима ли к этим явлениям та или иная сентенция. Происходит то же, что в естественной истории, где, стремясь внести какой-то порядок, ученые придумали отряды и виды. Для этого понадобилось немало ума, так как им пришлось сопоставлять предметы и постигать связь между ними. Однако поистине великий естествоиспытатель, в своем роде гений, знающий, в каком изобилии природа порождает совершенно несхожие между собой существа, понимает, как недостаточны все эти отряды и виды, к которым столь охотно прибегают умы ленивые или посредственные. Впрочем, леность и посредственность можно объединить, а подчас и отождествить: нередко одна из них выступает причиной, другая-следствием.

* * *

Те, кто составляет сборники стихов или острот, в большинстве своем подобны людям, которые угощаются вишнями или устрицами: сперва они выбирают лучшие, потом поглощают уже все подряд.

* * *

Презабавно было бы написать книгу и перечислить в ней все идеи, которые развращают человека, общество, нравы и тем не менее явно или скрыто содержатся в знаменитейших творениях самых признанных авторов,-идеи, насаждающие суеверие, дурные политические доктрины, деспотизм, сословное чванство и прочие распространенные предрассудки. Такое сочинение доказало бы, что почти все книги действуют развращающе и от лучших из них пользы немногим больше, чем вреда.

* * * О воспитании пишут без устали, и сочинения на эту тему вызвали к жизни кое-какие удачные новшества, кое-какие разумные методы, одним словом отчасти принесли пользу. Но какой в общем прок от подобных писаний, пока они

не подкреплены реформами законодательства, религии, нравов? У воспитания одна цель-образовать детский ум соответственно взглядам общества в каждой из трех названных выше областей. Но если взгляды эти противоречат друг другу, что же усвоит из них ребенок? Как сформируется его ум, если мы первым делом невольно научаем его видеть всю нелепость правил и обычаев, освященных авторитетом церкви, общества и закона, и тем самым внушаем презрение к ним?

* * *

Приятно и поучительно разобраться в идеях, определяющих суждения человека или круга людей. Не менее, а подчас еще более интересно вдуматься в идеи, которые лежат в основе взглядов целого общества.

* * * Цивилизация напоминает кулинарию. Видя на столе легкие, здоровые, отлично приготовленные блюда, мы радуемся тому, что гастрономия стала подлинной наукой; когда же нас пичкают сиропами, подливами, паштетами из трюфелей, мы проклинаем поваров с их пагубным искусством. Все дело в применении. * * *

Мне кажется, что в современном обществе человека развращает скорее его разум, нежели страсти: только в них (я имею в виду страсти, присущие и людям, не испорченным цивилизацией) проявляются те остатки естественности, которые человечество сохраняет при нынешнем социальном устройстве. Общество отнюдь не представляет собой лучшее творение природы, как это обычно думают; напротив, оно-следствие полного ее искажения и порчи. Общество-это здание, возведенное из обломков другой, первоначальной постройки. Обнаруживая следы ее, мы испытываем восторг, смешанный с удивлением. Такое же действие оказывает на нас естественное, неподдельное чувство, когда оно вдруг прорывается у светского человека. Видеть проявления подобного чувства подчас тем отраднее, чем выше на общественной лестнице, а значит, и дальше от природы, стоит тот, кто дает ему волю. Особенно приятно поражает оно в монархе, ибо он находится на самом верху этой лестницы. Подобное проявление естественности все равно что обломок древней дорической или коринфской колонны на фасаде неуклюжего современного здания. * * *

Я убежден, что, не будь общество насквозь искусственным, простое и подлинное чувство производило бы на людей куда менее сильное впечатление, чем производит в наши дни. Оно радовало бы, но не удивляло; сейчас оно и радует, и удивляет. Наше удивление-это насмешка над обществом; наша радость-дань уважения природе. * * *

Плуты всегда стараются хотя бы отчасти казаться честными людьми. В этом они весьма схожи с полицейскими шпионами, которым платят тем дороже, чем лучше общество, где они вращаются. * * *

Простолюдин, нищий человек, который безразлично сносит презрение власть имущих к его бедности, отнюдь еще не может считаться человеком низким; но если этот нищий простолюдин позволяет кому бы то ни было, пусть даже первому из европейских государей, оскорблять свое человеческое достоинство, он заслуживает презрения и за свою низость, и за нищету. Надо признать, что, живя в свете, каждый из нас вынужден время от времени притворяться. Однако честный человек притворяется лишь по необходимости или чтобы избежать опасности. В этом его отличие от плута-тот опережает события. * * *

Свет рассуждает порою престранным образом. Если я говорю о другом человеке хорошее, а мнение мое хотят опровергнуть, мне твердят: оОн же ваш друг!п. Ах, черт побори, да ведь он мне друг именно потому, что я превозношу его вполне заслуженно: этот человек таков, каким я его изображаю) Нельзя же путать причину со следствием и следствие с причиной! Зачем предполагать, будто я хвалю человека лишь потому, что он мне друг? Почему не предположить иное: он мне друг потому, что достоин похвалы? * * *

Моралисты и политики бывают двух сортов. Одни - их большинстваподмечают лишь гнусные и смешные стороны человеческой натуры; таковы Лукиан, Монтень, Лабрюйер, Ларошфуко, Свифт, Мандевиль, Гельвеций и т. д. Другие видят лишь ее лучшие стороны и совершенства; таковы Шефтебери " и кое-кто еще. Первые судят о дворце по отхожим местам; вторые-восторженные мечтатели, которые закрывают глаза на то, что оскорбляет их взгляд, но тем не менее существует. Est in media verum.( Истина посредине (лат.)). * * * Угодно вам убедиться в полной бесполезности всяческих нравоучительных сочинений, проповедей и т. д.? Обратите взор на такой предрассудок, как привилегии рождения. Найдется ли на свете нелепость, которая вызывала бы больше сарказмов, чаще подвергалась бы осмеянию со стороны множества остроумцев, служила бы философам, ораторам, поэтам лучшей мишенью для сатирических стрел? Но разве это отбило хоть у кого-нибудь охоту быть представленным ко двору, отучило от притязаний на место в королевской карете? Разве это заставило упразднить ремесло Шерена? * * * Драматический писатель всегда стремится к сильным эффектам. Однако хороший поэт достигает их с помощью разумных средств, чем и отличается от поэта плохого: для того годятся любые средства. Выходит то же, что с порядочными людьми и плутами: и тем, и другим хочется преуспеть, но первые добиваются этого лишь честными путями, вторые - любыми. * * * Философия, равно как и медицина, частенько пичкает нас дрянными снадобьями, реже-хорошими и почти никогда не предлагает по-настоящему полезных лекарств. * * * В Европе миллионов полтораста жителей, в Африке их больше в два, в Азии - в три с лишним раза; в Америке и на Южном континенте населения, вероятно, вполовину меньше, чем в нашем полушарии. Отсюда можно сделать вывод, что на земном шаре ежедневно умирает больше ста тысяч человек. Следовательно, тот, кто прожил хотя бы тридцать лет, уже успел примерно тысячу четыреста раз избегнуть этой страшной бойни. * * * Я знавал мужчин, которые не отличались особой широтой и возвышенностью взглядов, но были наделены умом простым и здравым. Этого ума им хватало на то, чтобы должным образом оценить людскую глупость и тщеславие, привить себе чувство собственного достоинства и научиться уважать его в ближнем. Я знавал женщин, наделенных примерно такими же свойствами; возвыситься до подобных представлений им помогла подлинная и вовремя пришедшая любовь. Из двух этих наблюдений следует, что те, кто придает слишком большое значение людским глупостям и тщеславным затеям, представляют собой наихудшую разновидность человеческой породы. * * * Кто недостаточно остер умом, чтобы вовремя отшутиться, тот часто вынужден либо лгать, либо пускаться в скучнейшие рассуждения. Выбор не из приятных! Избежать его порядочному человеку обычно помогают обходительность и веселость. * * * Нередко в ранней молодости мы объявляем нелепым какое-нибудь ходячее мнение или обычай; однако с годами мы начинаем понимать их смысл и они представляются нам не столь уж нелепыми. Не следует ли из этого, что люди напрасно смеются над некоторыми условностями? Порою невольно думаешь, что установлены они были теми, кто прочел книгу жизни целиком, а вот судят о них люди пусть умные, но прочитавшие в этой книге всего несколько страниц. * * * Насколько можно судить, общественное мнение и светские приличия требуют, чтобы простой священник, скажем кюре, был не слишком нетерпим, если он не склонен прослыть фанатиком, но все-таки хоть чуточку веровал в бога, если не желает прослыть лицемером. Генеральному викарию уже дозволено улыбнуться при кощунственной шутке, епископу-откровенно посмеяться, а кардиналу-вставить и свое словечко. * * * Нынешняя знать большей частью так же похожа на своих предков, как итальянский чичероне на Цицерона. Не помню уж, у кого из путешественников читал я о том, что некоторые африканские дикари верят в бессмертие души. Они не пытаются понять, что с ней происходит после смерти, а просто предполагают, что она бродит в зарослях вокруг селения, и несколько дней на заре ищут ее там, но, ничего не обнаружив, прекращают поиски и перестают о ней думать. Примерно так же поступили наши философы, и это самое разумное, что оки могли сделать. * * * Порядочному человеку не подобает гнаться- за всеобщим уважением; пусть оно придет к нему само собою и, так сказать, помимо его воли: тот, кто старается снискать уважение, сразу выдает свою подлинную натуру. * * * Как удачна библейская аллегория с деревом познания добра и зла, таящим в себе смерть! Не следует ли толковать этот символ так: проникнув в суть вещей, человек теряет иллюзии, а это влечет за собой смерть души, то есть полное безразличие ко всему, что трогает и волнует других людей. В мире есть всего понемногу. Даже в свете, с его искусственными хитросплетениями, встречаются личности, умеющие противопоставить природу обществу, правду - предубеждению, действительность - условности. Умы и характеры такого склада пробуждают мысль в окружающих и действуют на них гораздо сильнее, чем мы обычно предполагаем. Бывают люди, которым .нужно лишь показать, где истина, и они устремляются к ней с простодушным и трогательным изумлением: они дивятся, как это столь очевидная вещь (если, конечно, кто-то сумел убедить их, что она очевидна) не открылась им раньше. * * * В обществе принято считать глухого человека несчастным. Не внушено ли такое убеждение самомнением, которое нашептывает нам: оНу, можно ли его не пожалеть? Ведь он не слышит, что мы говоримп. * * * Мысль всегда утешает и от всего целит. Если порой она причиняет вам боль, требуйте у нес лекарство от этой боли, и она даст вам его. * * * Нельзя отрицать, что и новейшая история являет нам подчас подлинно могучие личности. Трудно понять, как удалось им сформироваться: современность - такое же подходящее для них место, как антресоль для кариатид ! * * * Правильнее всего применять к нашему миру мерило той жизненной философии, которая взирает на него с веселой насмешкой и снисходительным презрением. * * * Человек, утомленный славой, удивляет меня не больше, чем человек, жоторый недоволен шумом у себя в передней. * * * Бывая в светском обществе, я постоянно видел, как завсегдатаи его жертвуют покоем ради известности и уважением честных людей ради по-казного почета. * * * По мнению Дориласа, лучшим доказательством существования бога двляется существование человека в наиболее полном, недвусмысленном, точном и, следственно, несколько ограниченном значении этого словакороче говоря, человека знатного. Он - прекраснейшее из всего, что создало провидение, вернее, единственное, что оно создало собственноручно. Но говорят и даже уверяют, будто на свете есть существа, в точности похожие на этот венец творения. Неужели?-удивляется Дорилас.Как! У них такие же лица? Такая же внешность? Ладно, он готов сделать даже такое допущение. Правда, раньше он начисто отрицал существование этих тварей-виноват, этих людей, раз уж их так именуют, нлютея считаться. Но Дорилас неглуп, начитан и непременно найдет ключ к загадке. Так и есть1 Он найден, и Дорилас схватился за него-недаром он так радостно сверкает глазами. Тс-с, послушаем! Персидская философия учит нас, что есть два начала-доброе и злое... Как1 Вы все еще не помяли? Но это же так просто! Гений, талант, добродетель-все это изобретения злого начала, Аримана, дьявола, придуманные им для того, чтобы вытащить из безвестности на свет божий нескольких жалких, хотя и знаменитых плебеев-простолюдинов или, в лучшем случае, захудалых дворян. * * * Сколько заслуженных воинов, сколько генералов умерли, так и не

сделав свое имя достоянием потомства, и до чего в этом смысле счастливее их Буцефал или даже пес Бересильо, выдрессированный испанцами, чтобы травить индейцев на Сан-Доминго и получавший за это тройной солдатский оклад! * * * Как не пожелать, чтобы негодяй был ленивцем, а глупец-молчальником! * * * Вот наилучшее объяснение того, почему подлец, а подчас и дурак, чаще преуспевает в свете,- нежели человек порядочный и умный: подлецам и дуракам легче подладиться к тону и повадкам высшего общества, где, как правило, царят лишь подлость и глупость, между тем как люди порядочные и здравомыслящие не сразу находят с ним общий язык, а потому теряют драгоценное время и остаются ни с чем. Первые-это купцы, говорящие на языке той страны, куда их занесло; поэтому они немедленно сбывают привезенные товары и запасаются местными. Вторые должны сперва выучить язык своих покупателей и поставщиков-лишь после этого они могут разложить товары и приступить к продаже. А если они, что случается довольно часто, не желают снизойти до изучения этого языка, им остается лишь уехать восвояси, так и не сделав почина. * * * Бывает благоразумие двух родов-общепринятое и другое, куда более возвышенное. Первое-это благоразумие крота; второе-благоразумие орла, и состоит оно в том, что человек, наделенный им, смело следует своей натуре и, не ведая страха, принимает все сопряженные с этим невыгоды и неудобства. * * * Чтобы простить разуму все горести, которые он приносит большинству людей, достаточно только представить себе, чем стал бы человек, будь он его лишен. Разум-зло, но зло необходимое. * * * Бывают отлично одетые глупцы, бывают и принаряженные глупости. * * * Если бы сразу после смерти Авеля Адаму сказали, что через несколько веков на земле появятся такие места, где на нескольких квадратных лье скучится и поселится тысяч по семьсот-восемьсот человек, он никогда бы не поверил, что такое множество людей сумеет ужиться друг с другом, и, вероятно, предположил бы, что там будет еще больше злодейств и ужасов, нежели их творится на самом деле. Вот чем следует утешаться ври мысли о преступлениях, которыми чревато это невероятное скопление народа. * * * Непомерные притязания-вот источник наших горестей, и счастье в жизни мы познаем лишь тогда, когда он иссякает. Даже в те годы, когда красота уже блекнет, женщина все еще может быть привлекательной; однако пустые притязания делают ее несчастной или смешной. Но проходит еще лет десять, ома окончательно превращается в безобразную старуху, и к ней приходят мир и покой. Достигнув возраста, когда уже нельзя рассчитывать на безусловный успех у женщин, мужчина то и дело ставит себя в двусмысленное, а порой и в унизительное положение. Но вот он перестал быть мужчиной, с неуверенностью покончено, и он вновь спокоен. Наша беда - в отсутствии у нас твердого и ясного представления о том, что мы такое; поэтому самое разумное-быть поскромнее, то есть по-настоящему быть самим собой. Положение французского герцога и пэра более выгодно, чем любого иностранного государя: тот вынужден вечно бороться с другими за первенство. Избери Шаплен тот удел, который указал ему Буало своим знаменитым полустишием: оПусть пишет только в прозеп, он избежал бы многих огорчений и составил бы себе имя, отнюдь не вызывающее смех. * * * оНе стыдно ли тебе притязать на красноречие, к которому ты неспособен?п, - увещевал Сенека одного из своих сыновей, который, начав длинную речь, не справился даже со вступлением к ней. Тому, кто пытается следовать правилам, чересчур для него строгим, можно бросить такой же упрек: оНе стыдно ли тебе притязать на мудрость, которой у тебя нет?п. * * * Светские люди в большинстве своем живут так легкомысленно и бездумно, что вовсе не знают того самого света, который постоянно у них перед глазами. оОни не знают его,-шутил г-н де Б*-по той же причине, по какой мотылек несведущ в естественной историип. * * * При мысли о Бэконе, еще в начале шестнадцатого века указавшем человеческому разуму тот путь, каким должно следовать, чтобы заново отстроить храм науки, мы почти перестаем восжищаться его великими преемниками-Войдем, Локком и др. Он как бы заранее раздает им земли, которые они призваны распахать или завоевать, я напоминает Цезаря после битвы при Фарсале, когда, став властелином мира, тот наделял царствами и провинциями своих приверженцев и любимцев. * * * Наш разум приносит нам подчас не меньше горя, чем наши страсти; в таких случаях о человеке можно сказать: оВот больной, отравленный своим врачомп. * * * Обычно нам бывает горько избывать иллюзии н страсти юности; однако случается и так, что человек с ненавистью вспоминает об их обманчивых чарах, уподобляясь Армиде, предающей огню и разрушению свой волшебный дворец. * * * Как обыкновенные люди, так и врачи не умеют заглянуть внутрь нашего тела и распознать его недуги. И те, и другие незрячи, но врачи это слепцы из богадельни оТрехсотп: они лучше знают город и увереннее пробираются по его улицам. * * * Хотите знать, как делают карьеру? Поглядите на то, что творится в партере театра при большом скоплении публики: одни все время остаются на месте, других оттесняют назад, третьи проталкиваются вперед. Это сравнение настолько верно, что выражение, передающее его суть, вошло в язык народа: простолюдин говорит не осделать карьеруп, а опробиться в людип (омой сын, мой племянник пробьется в людип)Человек светский употребляет иные слова - опродвинутьсяп, овыдви*нутьсяп, озанять подобающее местоп, но хотя эти смягченные обороты и освобождены от побочных представлений о насилии, неистовстве, грубости, суть дела отнюдь не меняется. * * *

Физический мир кажется творением некоего могучего и благого существа, которому пришлось часть своего замысла препоручить другому. злонамеренному существу. Зато мир нравственный-тот уж, несомненно, плод забав самого настоящего и к тому же рехнувшегося дьявола. * * * Подкреплять общими словами утверждение, которое приобретает вес, только если его доказать, это все равно что объявить: оИмею честь уверить вас, что земля вращается вокруг солнцап. * * * В серьезных делах люди выказывают себя такими, какими им подобает выглядеть; в мелочах - такими, какие они есть. Что такое философ? Это человек, который законам противопоставляет природу, обычаям-разум, общепринятым взглядам-совесть н предрассудкам - собственное мнение. * * * Дурак, которого вдруг осенила умная мысль, удивляет и озадачивает, оак извозчичья кляча, несущаяся галопом. * * * Людей, которые ни к кому не подлаживаются, живут как им велит сердце, поступают согласно своим правилам и чувствам, - вот кого мне почти не доводилось встречать. * * * Стоит ли- исправлять человека, чьи пороки невыносимы для общества? Не проще ли излечить от слабодушия тех, кто его терпит? * * * Три четверти безумств на поверку оказываются просто глупостями. * * * Молва царит в свете по той простой причине, что глупость-царица дураков. * * * Нужно уметь делать те глупости, которых требует от нас Наша природа. * * * Почтительность без уважения - вот награда за чванство без заслуг. * * * Людей напрасно делят на значительных и ничтожных. Следует всегда держать в памяти слова кучера из оЖавельской мельницып, который говорит куртизанкам: оНи вам, ни нам друг без друга не обойтисьп. * * * Кто-то заметил, что провидение-христианское имя случая; святоша, пожалуй, сказал бы, что случай -уличная кличка провидения. * * * Мало кто решается неуклонно и безбоязненно руководиться своим разумом и только его мерилом мерить любое явление. Настало, однако, время, когда именно такое мерило следует применить ко всем нравственным, политическим и общественным вопросам, ко всем монархам, министрам, сановникам, философам, к основам наук, искусств и т. д. Кто неспособен на это, тот навсегда останется посредственностью. * * * Бывают люди, которые хотят первенствовать и возвышаться над остальными, чего бы это ни стоило. Им важно одно-быть всегда на виду, как ярмарочный зазывала на подмостках; они согласны взойти на что угодно - на сцену, на трон, на плаху, лишь бы приковать к себе все взгляды. * * * Собираясь толпой, люди как бы уменьшаются в размерах: они - милтоновы бесы, которые вынуждены превращаться в пигмеев, чтобы уместиться в Пандемониуме. * * * Чтобы не привлекать к себе взглядов и внимания, иной человек подавляет свою истинную натуру, а уж чтобы не попасть на перо, он и вовсе готов сойти на нет. * * * Стихийные бедствия и все превратности, которые претерпел род человеческий, вынудили людей создать общество. Общество умножило несчастья, на которые обрекла их природа. Несовершенство общества породило потребность в государстве, а государство усугубило пороки общества. Вот и вся история человечества. * * * Честолюбие воспламеняет низменные души гораздо легче, нежели возвышенные: омет соломы или хижина загораются быстрее, чем дворец. * * * Человек часто остается наедине с самим собой, и тогда он нуждается в добродетели; порою он находится в обществе других людей, и тогда он нуждается в добром имени. * * * Образ Тантала почти всегда служит олицетворением алчности, хотя с таким же успехом мог бы олицетворять тщеславие, славолюбие-словом, почти все страсти. * * * Природа наделила человека одновременно и разумом, и страстями, надо думать, для того, чтобы с помощью последних он заглушал страдания, которые причиняет ему первый. После того как человек избывает свои страсти, природа оставляет ему всего несколько лет жизни и, видимо, руководится при этом жалостью: она не хочет обрекать его на существование, поддерживаемое одним только разумом. * * * Любая страсть всегда все преувеличивает, иначе она не была бы страстью. * * * Философ, который силится подавить в себе страсти, подобен химику, который вздумал бы потушить огонь под своими ретортами. Разум-величайший дар природы: он не только поднимает нас над нашими страстями и слабостями, но и помогает с пользой распорядиться нашими достоинствами, талантами и добродетелями. * * * Почему люди так недалеки умом, так порабощены обычаем, что составляют завещание только в пользу родственников, или, наоборот. так боятся смерти, что вовсе не составляют его; короче говоря, почему они так глупы, что, умирая, чаще отказывают свое достояние тем, кто радуется их кончине, нежели тем, кто оплакивает их? * * * Природа устроила так, что питать иллюзии свойственно не только безумцам, но и мудрецам: в противном случае последние слишком сильно страдали бы от собственной мудрости. * * * Кто хоть раз видел, как обращаются в наших больницах с хворыми, тот поневоле начинает думать, что эти мрачные заведения созданы не для того, чтобы исцелять болящих, а для того, чтобы убрать их е глаз долой: зрелище чужих страданий помешало бы здоровым наслаждаться жизнью. * * * В наши дни каждого, кто любит природу, упрекают в излишней восторженности. * * * С точки зрения нравственной, главный недостаток трагедии в том, что она придает слишком большое значение жизни и смерти. * * * Наименее полезно прожит тот день, который мы провели, ни разу не засмеявшись. * * * В основе большинства безумств лежит глупость. * * * Люди извращают свою душу, совесть, разум точно так же, как портят себе желудок. * * * Выслушать чужую тайну-это все равно что принять вещь в заклад. * * * Подчас разум и сердце находятся в связи не более тесной, чем библиотека замка и личность ее владельца. * * * Все, что поэты, ораторы, даже философы говорят нам о славолюбии. мы уже слышали в школе от наставников, побуждавших нас добиваться первых мест и наград. Детям внушают, что они должны предпочесть сладкому пирожку похвалу няньки; взрослым доказывают, что им надлежит пожертвовать личной выгодой ради славословий современников или потомков. * * * Кто стремится стать философом, тот не должен пугаться первых печальных открытий на пути к познанию людей. Чтобы постичь человека до конца, нужно преодолеть ту неприязнь, которую он в нас вызывает: нельзя стать искусным анатомом, пока не научишься взирать без гадливости на человеческое тело и его органы. * * * Постигая зло, заложенное в природе, преисполняешься презрения к смерти; постигая пороки общества, научаешься презирать жизнь. * * * Цена людям подобна цене на алмазы: до известной крупности, чистоты и блеска у них есть точная, раз навсегда известная стоимость; за этим пределом установить ее уже невозможно, и покупателей на них не находится. * * * Г л а в а 2