Максимы и мысли (Характеры и анекдоты)
Шрифт:
Я слышал, как один богомольный человек, стараясь переубедить тех, кто оспаривал догматы религии, простодушно сказал: оГоспода, истинный христианин не рассуждает о том, во что ему приказано верить. Это вроде горькой пилюли: разжуешь со-потом ни за что не проглотишьп.
Когда, желая доставить регенту удовольствие, богомольная г-жа де Парабер начинала вести вольнодумные речи, он ей обычно говорил: оНе старайся-все равно спасешься!п.
Некий проповедник рассказывал: оКогда отец Бурдалу проповедовал в Руане, там все пришло в беспорядок: ремесленники побросали мастерские, врачи - больных. Через год ему на смену приехал проповедоеать
Английские газеты в таких выражениях изложили суть некой финансовой операции аббата Терре: оКороль наполовину понизил государственную ренту. Остальное - в ближайшем будущемп.
Когда г-н де Б* читал или слышал о каком-нибудь гнусном, преступном деле, либо становился его очевидцем, он всегда восклицал: оЯ не пожалел бы экю, чтобы на небе был бог1п.
Художник Башелье неудачно изобразил Христа. Один из его друзей сказал ему: оВаша картина никуда не годится: у Христа лицо глупое и низменноеп. оКак вы странно говорите) - возмутился Башелье и наивно добавил: - У меня только что были Дидро и Даламбер, и оба нашли, что я отлично уловил сходствоп.
Г-н де Сен-Жермен, собираясь представить какие-то дела на рассмотрение кабинета министров, спросил у г-на де Мальзерба, как это лучше сделать. оТе дела, что поважней, решите сами,-ответил Мальверб.
– Остальные пусть решает кабинетп.
Каноник Рекуперо, известный естествоиспытатель, опубликовал ученый труд о вулкане Этна. Так как он доказывал в этом сочинении, чти, судя по датам извержений и составу лавы, земле не менее 14000 лег, то получил из высших сфер приказ замолчать, если не хочет убедиться, что и у святой церкви бывают извержения. Рекуперо, разумеется, не
медленно умолк. Эту историю он сам рассказал шевалье де ла Мальзерб.
– Остальное пусть решает кабинет.
Мариво утверждал, что у стиля есть пол и что женские писания можно распознавать по одной фразе.
Королю сардинскому доложили, что савойское дворянство совсем обнищало. Однажды, когда король проездом остановился в каком-то го
родне, к нему на прием пришло несколько дворян в роскошных праздничных нарядах. Король намекнул им, что, видно, не так уж они бедны, как об этом говорят. оГосударь,-последовал ответ,-узнав о вашем прибытии, мы сделали все, что должны были сделать, но мы должны за все, что сделалип.
Трактат оОб умеп и поэма оДевственницап подверглись гонению в одно и то же время. В Швейцарии обе книги были запрещены. Чиновник из Берна, занимавшийся изъятием этих произведений, доложил сенату: оВо всем кантоне мы не нашли ни ?Ума", ни ?Девственницы " п.
оДостойным человеком я почитаю того, кто при рассказе о благородном поступке чувствует прилив сил, а недостойным-того, кто старается очернить доброе делоп. Эти слова принадлежат г-ну де Мерану.
Знаменитая певица Габриелли запросила у русской императрицы пять тысяч дукатов за два месяца выступлений в Петербурге. оЯ своим офельдмаршалам плачу меньшеп,-запротестовала императрица. оОтлично, ваше императорское величество,-отпарировала Габриелли,пусть ваши фельдмаршалы вам и поютп. Императрица уплатила ей пять тысяч дукатов.
Г-жа дю Д* говорила о М*, что он из кожи вон лезет, лишь бы вызвать к себе неприязнь.
оДля меня куда полезнее общество людей неверующих, нежели богобоязненных, - говорил г-н Д * - Стоит мне встретиться с безбожником, как я тут же вспоминаю все полудоказательства
оМне наговорили много худого о г-не де *, - заметил М *.
– Полгода назад я еще поверил бы этому, но с тех пор мы с ним помирилисьп.
Когда несколько советников стали слишком уж громко болтать во время заседания, первый президент г-н де Арле воззвал к ним: оЕсли те, что разговаривают, соблаговолят шуметь не больше, чем те, что спят, они весьма обяжут тех, что слушаютп.
Кольбер говорил по поводу развития французской промышленности, что французам дай только возможность-они и камни в золото пре* вратят.
Адвокат Маршан, человек весьма остроумный, заметил: оПосмотришь на административную, судебную или кухонную стряпню и, пожалуй, схватишь несварение желудкап.
оМне вполне довольно собствелного общества, а придет время обойдусь и без негоп,-говорил М* давая этими словами понять, что умрет без особых сожалений.
оМысль, которая дважды появляется в сочинении, да еще на протяжении немногих страниц,-заметил М *, - напоминает мне человека, который, отклалявшись, тотчас же возвращается за шпагой или шляпьйп.
оЯ играю в шахматы при ставке в двадцать четыре су, а рядом, в этой же гостиной, играют в кости при ставке в сто луидоровп, - говорил некий генерал, который вел трудную и не приносившую славы войну, тогда как его собратья по оружию отличались в кампаниях легких и выигрышных.
Мадмуазель Дюте потеряла одного из своих любовников при обстоятельствах, наделавших много шума. Некто, придя к ней в гости и застав ее за игрой на арфе, удивленно сказал: оНу и ну! А я-то думал, что застану вас в тоске и отчаянье!п.
– оАх, - воскликнула она патетически, - вы бы видели, как я убивалась вчера1п.
В светском обществе, где среди прочих гостей находилась и маркиза де Сен-Пьер, зашел разговор о том, что у г-на де Ришелье было много женщин, но ни одной из них он не любил. оПожалуй, это слишком сильно сказано,-возразила маркиза.
– Я знавала женщину, ради которой он проскакал триста льеп. И тут маркиза рассказывает целую историю, все время в третьем лице, но под конец, увлеченная своей повестью, восклицает: оОн с неслыханной страстью бросил ее на кровать, и мы трое суток не выходили из спальни*.
М* задали каверзный вопрос. оЕсть вещи,-ответил он, - которые я отлично помню, пока никто не заговаривает со мной о них, но мгновенно забываю, едва меня начинают расспрашиватьп.
Маркиз де Шуазель Ла Бом, юный племянник епископа Шалонского, убежденного янсениста и ханжи, вдруг очень загрустил. Дядяепископ спросил у него, в чем причина такой меланхолии. Молодой человек ответил, что ему очень хочется заполучить одну мороженицу, но на это нет никакой надежды. оА что, цена велика?п.
– оДа, дядюшка: целых двадцать пять луидоровп. Епископ дал племяннику деньги, но с непременным условием, что тот покажет ему мороженицу. Прошло несколько дней, и он поинтересовался, купил ли уже маркиз предмет своих желаний. оДа, дядюшка, и завтра я обязательно покажу ее вамп. И он действительно показал ее при выходе из церкви после мессы. Мороженица оказалась прехорошенькой-только не той, в которой вертят мороженое, а той, которая его продает. Впоследствии она стала известной под именем г-жи де Бюсси. Вообразите гнев старого янсениста!