Малакай и я

МакЭвой Дж. Дж.

— И это значило, что я был негоден для военной службы, что и привело меня в дом Волтера Вилкинсона, торговца, любящего политику, философию и поэзию.

— Ты забыл кое-что еще — его страх бедности и любовь к власти. — Каким-то образом я поняла, как в той жизни Волтер Вилкинсон хотел выдать меня, свою дочь, замуж за чьи-нибудь деньги. И как в ночь нападения Томас и я хотели сбежать вместе, но умерли. Как всегда. — Не все воспоминания приходят, как сны. Некоторые приходят, как они есть в

виде воспоминаний.

— Я не хочу...

Услышав, как начинает играть «К Элизе», я отпустила его руку, поднялась со стула и ушла в гостиную за телефоном. К счастью, тот, кто убирал комнату, поставил его на зарядку рядом с лампой.

— Слушаю...

— Эстер! Слава богу! Вы в порядке? Я получил ваше сообщение об отмене на вчерашний день и пытался позвонить, чтобы подтвердить, но вы не отвечали.

Я отодвинула телефон от уха, чтобы проверить, и так и было — больше пары дюжин пропущенных вызовов и еще больше не отвеченных писем. Черт.

— Эстер?

— Адит, я здесь. Что случилось? — сказала я, включая громкую связь и начав проверять входящую почту.

— Мне удалось перенести ваши сегодняшние встречи на пятницу, но это значит, что вчерашние встречи нужно было перенести на сегодня, и я не хочу откладывать Иссенберга, вы говорили, это важно...

— Так и есть. На какое время ты назначил? — спросила я, быстро отвечая на сообщение Шеннон, где она просила одобрить один из переводов Малакая, а также и некоторые другие.

— Обед в час дня в отеле Уолдорф. Ли-Мей сказала, что вы там. И я подумал, так будет удобнее.

— Отлично. Дай мне час...

— После у вас еще в три Стилер и Михельсон. Вы справитесь?

Приложив руку к голове, я глубоко вздохнула. Я и забыла о той горе, которая лежала у меня плечах.

— Да, пришли мне полное расписание, Адит, а потом перезвони и еще раз подтверди. И извинись от моего имени за отсрочку. Мне еще будет нужна одежда, я пришлю тебе информацию о номере.

— Постойте! Есть еще кое-что...

— Что?

— Ваша мать. Она звонила, чтобы узнать о ее... деньгах в этом месяце.

Я замерла, набирая сообщение.

— Ей уже давали деньги в этом месяце.

— Я так и сказал ей, но она не хотела говорить со мной об этом — только с вами. Но тоже не могла до вас дозвониться.

Я прикусила щеку изнутри.

— Я позвоню ей. Это все?

— Да. Я отправляю расписание.

— Спасибо...

— Она здесь, — оборвал он меня.

— Кто здесь? Моя мать? Она там? В офисе?

Он мог и не отвечать, потому что я услышала ее крик:

— ЭСТЕР? Эстер, я знаю, ты здесь! Тебе лучше... Я хочу поговорить с ней и поговорить немедленно!

Вздыхая, я прикрыла рот, чтобы не закричать.

Она не в себе? Нет, правда, ей на самом деле нужна психологическая помощь?

— Мадам...

— Отведи ее в мой офис и дай трубку, — попросила я, когда Адит снова заговорил.

— Ох, то есть ты отвечаешь на телефон, но только не мне...

— Ты ничего не получишь, если не прекратишь устраивать сцены! — прокричала я в трубку. — Я так и сделаю. Если снова поведешь себя так, мать ты или нет, я вышвырну тебя и запрещу приближаться даже на сантиметр!

— А это не похоже на устраивание сцены? — решила поиздеваться она. — Я так и вижу. Неблагодарная испорченная Эстер Ноэль вышвыривает собственную мать из компании.

— Посмотрите, кто решил признать меня свой дочерью с опозданием почти на двадцать четыре года? Но слушай, это ведь начало, так?

Я знала, что ее это выбесит. Не знаю, почему я это сказала, но почувствовала я себя хорошо.

— Мне нужно, чтобы ты перевела мне денег, — потребовала она, резко меняя тему.

Дыши, Эстер, дыши.

— Я перевела тебе деньги две недели назад, как ты уже успела их потратить...

— Хватит быть такой непробиваемой. У нас сделка. Мой отец доверял тебе, поэтому ты владеешь всем. Но помни, что если бы я тебя не родила, все деньги были бы моими.

Несколько дней назад это бы сильно ранило. Ощущалось бы так, словно она выдрала мое сердце, но сегодня ничего. Потому что сегодня я вспомнила женщину намного добрее, которая была моей матерью до нее.

— Я жива. Деньги мои, и я не вижу причин, по которым я должна дать тебе больше, чем оговорено.

— У меня долги.

Она должно быть шутит.

— За что?

Никакого ответа.

— Если ты на наркотиках или...

— Не учи меня!

— Жди следующего месяца до следующего перевода! — прокричала я в ответ и повесила трубку. Сев на диван, я чувствовала себя измотанной. Она высосала из меня всю энергию меньше чем за минуту. Вот кто она была — пиявка, которая хочет выпить всю мою кровь.

— Не-е-ет, — заныла я, когда зазвонил телефон, и даже не глядя на него, я знала, что это она... снова.

— Твоя мать? — спросил он, прислонившись к стене напротив, а на нем самом только низ от шелковой пижамы. Он внимательно смотрел на меня, а я не могла прочесть выражения на его лице.

— Ага. Но не говори ей. Я просто ее банкомат, я ей нужна только в таком виде.

— Прости. Ты в порядке?

— Все хорошо, и не ты должен извиняться.

Расслабившись, я улыбнулась и добавила:

— Очевидно, жизнь не останавливается, даже если ты воссоединился с давно утерянной половинкой.