Мальчик, Который Выжил
Шрифт:
Осталось только выбраться отсюда. Ну, и перед этим разобраться, как отцепить Геру.
Гера не сжимает меня слишком крепко, но и отодрать её своими карапузными граблями не получается. Ещё и эта гладкая, скользкая каменная чешуя — хоть бы за что-то ухватиться!
И тут ещё Ден снаружи начинает беспокойно прыгать, как заведённый. Это тревожный сигнал. Я прислушиваюсь к родовой сети — и точно, кто-то приближается. Причём не просто кто-то, а дружинник.
Ну всё, вот и приехали.
Я моментально выключаю свет, прижимаюсь к стене под окном, возле
Тем временем дружинник появляется у окна, и я вижу его через родовую сеть. Хорошо, что окно я прикрыл, но, блин, Ден, прекрати уже скакать!
— О! — говорит дружинник, замечая Дена. Поздно.
Боец поднимает его, вертит в руках, осматривает.
— Ты что тут делаешь, зверёк? А где же юный княжич?
Я чертыхаюсь про себя.
— Потеряли что ли? Ладно, давай я тебя отнесу к детям, — решает дружинник и направляется туда, откуда доносятся далекие голоса Ксюни и Глинки.
Внутренне ругаюсь на чём свет стоит. Силт фьорда тебе в горло! Отлично, просто блестящая идея — использовать Дена как разведчика! Правда, я не рассчитывал, что родовая сеть вдруг мне откроется. Она делает это непостоянно. Видимо, на фоне экстрима у меня случилось внезапное прозрение, и произошел контакт.
Только вот вышло не очень: Дена спалили, и теперь дружинник может спалить моё отсутствие.
Ну не тёмник я, не тёмник. А Разрушитель.
Гера по-прежнему держит меня в своём любовном захвате, сверкающей удавкой обвив шею, руки и туловище.
— Ну, отпусти же! Ну!
Но нет. Она только ещё крепче прижимается, заглядывая мне прямо в лицо, надоедливая заноса.
Бежать прямо сейчас? Допустим, я сорвусь и метнусь через сад. Но только представьте картину: торопливо скачущий княжич, обмотанный живой гирляндой из цветных камней, врывается в кусты. Ну а дальше — неизбежные вопросы. Зачем княжич лазил в мамину лабораторию?
Нет, так дело не пойдёт. Думаем, думаем… Мой взгляд мечется по лаборатории, пока не натыкается на шкатулку с алхимическими камнями. Мама использует их и в зельях, и… для кормёжки Геры! Вот он, мой спасительный шанс!
Торопливо открываю шкатулку, пальцы быстро пробегаются по гладким, сияющим минералам. Где он… ага, чёрный опал! Гера его обожает. Беру камень, поднимаю перед её мордой и начинаю демонстративно трясти им, как перед кошкой.
— Хочешь вкусняшку?
Гера тут же замирает.
Переливающиеся каменные чешуйки слегка вздрагивают, голова медленно поднимается — словно заворожённая. Всё, рыбка на крючке. Швыряю камень в дальний угол лаборатории.
Гера срывается с места! Отпускает меня и с тихим шелестом скользит по полу, поспешно наматывая круги вокруг своего лакомства.
Выдыхаю. Отлично!
Нельзя медлить.
Рывком бегу обратно к окну, пыхтя, вскарабкиваюсь на стул, цепляюсь за край шкафа и резко подтягиваюсь вверх. Ползу к створке, подтягиваюсь ещё раз, выкарабкиваюсь наружу, быстро захлопываю
На бегу падаю на колени, шустро закапываю пакет у розового куста, закидываю его землёй и листьями, подскакиваю — и лечу дальше.
И что я вижу? Дружинник уже вовсю ведёт задушевную беседу с няней. Флиртует с Никитичной, улыбается, что-то увлечённо рассказывает, а она, вроде бы занята вязанием, но губы чуть тронула лукавая улыбка.
— А где княжич? — спрашивает он наконец у Ксюни, оглядываясь по сторонам.
И тут я эффектно вылезаю из кустов — пыльный, в земле и соре.
— Вот онь я! — объявляю, отряхиваясь, как ни в чём не бывало. — Укатился сюдя.
Няня оглядывает меня, в ужасе вскидывая руки:
— Княжич, да вы же весь в соре и листьях!
Дружинник протягивает мне Дена, глядя с едва заметной улыбкой:
— Ваш питомец, княжич.
— Пасиба.
Я принимаю его с самой довольной лыбой на свете. Прокатило! Теперь у меня есть оружие Разрушения, и система садика содрогнётся.
На следующий день в садике раздавали костюмы для Дня Нептуна. Дети с восторгом вытаскивали наряды из коробок, шумя и перекрикиваясь.
— О! Я буду Водяним! — радостно вопил Денис, вытягивая синий жилет, который был утыкан какими-то странными обручами
— Да-да, Денис, ты будешь Водяным, вокруг тебя будет всё представление! — с воодушевлением подтвердила воспитательница, поправляя один из обручей
Настя и Катя, едва заглянув в коробку, взорвались восторженными визгами, вытягивая бирюзовые русалочьи топики с блестками, словно рыбья чешуя.
А мне достался костюм осьминога. С плотной резиновой маской, похожей на противогаз. И нисколько не преувеличиваю. Цельная, душная, липкая ловушка, в которой можно сварить мою голову на медленном огне. Дырочки для дыхания узкие. Мне, видимо, предстояло не просто изобразить осьминога, а прочувствовать его судьбу — плескаться в своем поту как в воде.
Ксюня, вся в предвкушении бирюзового топика русалки, вытянула костюм морской звезды. Такой же плотный и резиновый, как и мой. Без блёсток, браслетиков и прочих финтифлюшек, которые могли бы хоть как-то утешить маленькую сударыню.
— Фи, не лусалка, — зафыркала Катька, увидев костюм Ксюни. — Ксюня, у тебя стлашный костюм.
— Даво супом не оплескивалась? — бросаю я в сторону белобрысой занозы.
Катька тут же испуганно запищала, заморгала, но быстро нашла выход:
— А-а… вообще миленькие лучики, Ксюня. И цвет лозовый…
— Да иди уже, — отмахиваюсь от занозы, и она, не искушая судьбу, топает прочь.
— Пасиба, Сава, — грустно вздохнула Ксюна, глядя на свой костюм.
Артёму достался костюм морского ежа — не лучше нашего по комфорту, зато с торчащими резиновыми колючками. Он с минуту рассматривал её, медленно вращая в руках, потом радостно улыбнулся.
— О, клуто! Ло-га! — объявил он, восторженно шевеля пальцами.
— Это не лога, а колючки! Их много, и они маленькие! — просветил я друга.