Мальчик на велосипеде
Шрифт:
Кастрюльку с варениками он убрал за печку, к сладостям отнесся сдержанно, сказав: "Ленка погрызет", на яркую коробку с фломастерами глядел недоуменно, потом спросил:
– Карандаши?
– Фломастеры,- объяснил Хурдин.
– Тоже рисовать. Давай бумагу.
И на принесенном листе почиркал фломастером.
Мальчик заметно крепился, но сдержать своего волнения не мог. Он провел синюю линию, а рядом зеленую, потом быстро нарисовал красный трактор и в небе солнце и синие облака.
– Здорово! Лучше карандашей,- проговорил мальчик.- Спасибо. Дорогие, наверно.
– Да ничего, что ты... В городе сейчас все такими рисуют.
– У нас нет.
Между тем девочка, положив на кровать книжку, осторожно листала ее, негромко бормоча:
– Ехаи медведи, на ве-исипеде. А за ними кот, задом напе-ёт.
– Она что, читает?
– удивился Хурдин.
– Да нет, это так. . .
– усмехнулся мальчик.
– Читаю кижку.
– Услыхала его сестра.
– Мой кижка.
– Читаешь, читаешь, молодец.
Мальчик с фломастерами не мог расстаться, он перебирал их, яркую коробку трогал и говорил:
– Я буду не всегда ими. А когда чего-нибудь хорошее, чего-нибудь главное нарисовать. В школе. А может, и так. Школа ведь не скоро.
Увидев, что мальчик оттаял и уже не дичится его, Хурдин сказал:
– Вы, может, поедите вареники, они еще теплые? Пока свежие, а?
– Поедим,- улыбнулся мальчик.
– Ленка! Вареники будем есть?
– Ва-еники будем...
– согласно повторила девочка.
– Сейчас разогрею на сковороде.
Оставив фломастеры и бумагу, мальчик метнулся к печке, а потом в коридор, где газовая плита стояла, и через пять минут уже шкворчали на столе вареники, тонущие в масляной и каймачной жиже.
Ели ребята хорошо.
– Мы кашу все варим,- рассказывал мальчик.
– Са-адкую,- прижмурилась сестренка.
– Вареники, конечно, лучше,- похвалил он и, подумав, добавил: - Вот мамка придет, напишет заявление, колхоз нам корову продаст, в рассрочку.
– А прокормите?
– Прокормим. Косить еще долго можно, все лето. Будем кормить. Нам молоко нужное,- объяснил он.
– Малышам. С молоком они не будут болеть.
Ребята ели, а Хурдин понемногу оглядывал их жилье. Хотя глядеть было особо не на что. Комната совсем пуста. В кухонке, за печкой, лишь кровать с ватным одеялом да какая-то одежонка на вешалке. Не на что было глядеть. Пододвинув к себе лист бумаги, Хурдин стал рисовать единственное, что умел,- самолеты. Они у него ловко получались. Один, а потом другой. Мальчик взглянул на рисованное и похвалил:
– Красиво.
А потом, убирая со стола,
– Я тоже самолет делаю.
– Самолет?
– удивился Хурдин.
– Ну, не самолет, а такое... Буду летать. Такую штуку я делаю.
– Какую?
Хурдину стало любопытно. Что мог придумать этот мальчуган?
– Вот здесь у меня.
Мальчик включил свет в кухонке, за печкою. Хурдин пошел туда и тут же посмеялся над собой. Конечно же мальчик ничего не придумал. Это были обычные крылья, большие крылья из белых гусиных перьев.
Слажены они были неважно, каркас из велосипедных спиц и сетки. Но, взяв одно крыло в руки, Хурдин понял, какую долгую работу делал мальчик. Каждое перо было подобрано и аккуратно прилажено на свое место тонкими капроновыми нитями. Крылья были готовы. Взмахнув одним из них, Хурдин почуял его непрочность.
Взяв оба крыла, Хурдин понес их в комнату. Мальчик, следуя за ним, покорно ждал.
– Я их давно делаю,- сказал он.
– Придумал и делаю.
– А как же ты хочешь полететь? С крыши?
– Нет, с велосипеда. Я давно придумал. На Вихляевской горе есть такое место. Когда из школы едешь домой, к хутору, там есть такой прыжок. На половине. Там на велосипеде-то подлетаешь,- вскинул мальчик руки,- прямо вверх. А если с крыльями. Разогнаться с самого верха, а на прыжке крылья раскрыть, велосипед бросить и запросто...
Глаза мальчика широко раскрылись, и в них было такое ожидание радости, что Хурдин не смог его огорчить.
– Да, да,- подтвердил он.
– Хорошие крылья, должен полететь.
Сияющий и такой благодарный взгляд был ему наградой, что Хурдин почуял подступающие слезы и опустил глаза. Скрывая волнение, он крылья разложил на столе и стал рассматривать их, прикидывая, стал глядеть и говорить:
– Так, так... Вообще-то надо бы увеличить...
– У меня еще перья есть,- с готовностью ответил мальчик.
– Это хорошо... Но жесткость надо увеличивать и крепления посерьезней. Иначе...
– Но я полечу?!
– почуяв недоверие, спросил мальчик, и голос его дрогнул.
– Полетишь, полетишь,- успокоил его Хурдин, потому что иного говорить было нельзя.
Они просидели допоздна, так и эдак прикидывая и соображая. Нужно было каркас изменить, размер крыльев и крепления.
Хурдин спохватился чуть не в полночь. Девочка уже спала на раскладушке, обняв книжку. Она спала, несмотря на яркий свет, и Хурдин сказал:
– Надо бы ее туда перенести, в кухню.
– Нельзя,- ответил мальчик, - Она боится.
– Чего боится?
– Без света. Папка напугал. Так и жгем всю ночь.